Генералу Окинлеку не только удалось поднять боевой дух своих войск. Он перенял тактику немецкого полководца и причинил Роммелю немало неприятностей. Но, самое главное, Окинлек сумел создать укрепленную линию вдоль Эль-Аламейна, протяженностью в 60 километров, обойти которую было невозможно.
В июле 1942 года Роммель попытался прорвать британскую оборону лобовой атакой, но был отбит. После двухнедельного прощупывания Роммель вновь нанес удар. Но англичане вцепились в землю с чисто британским упорством. Роммель опять отступил, и борьба приняла позиционный характер.
В августе в Египет прибыл Черчилль и потребовал от Окинлека немедленно перейти в наступление. Окинлек заявил, что его войска нуждаются в подкреплениях и передышке и попросил отложить наступление на полтора месяца.
Тогда Черчилль сместил Окинлека. Из Лондона был срочно вызван генерал Монтгомери, принявший командование над седьмой армией.
Лучше всего о фельдмаршале Монтгомери сказано в Британской энциклопедии: «Всегда осторожен. Хороший стратег. Его склонность вникать во все детали часто раздражала подчиненных. Не любил новшеств. Предпочитал уже хорошо налаженную военную машину и проверенных людей, на которых можно положиться. Наступать любил, лишь располагая на центральных участках подавляющим превосходством в силах».
Подчиненные называли его Монти.
Новый английский командующий придавал огромное значение разведке и принимал решения, лишь полностью ориентируясь в происходящем на местности. Только это сближало его с Роммелем. Во всех остальных смыслах они были антиподы.
Начальник штаба Роммеля генерал Тома, попавший в плен в битве под Эль-Аламейном, был приглашен Монтгомери на обед.
— Как жаль, что фельдмаршал Роммель не разделит с нами этого великолепия, — усмехнулся Монти, жестом указав на накрытый стол. За обедом генералы профессионально обсудили сражение. Тома был поражен осведомленностью Монтгомери, знавшего о противнике все до мельчайших деталей.
В первой неделе сентября 1942 года Роммель прорвал линию противника под Эль-Хальфой. Все свои наличные силы бросил он в бой. Прорвав фронт, его танки повернули на север, охватывая британские позиции с тыла. Монтгомери ничуть не смутился этим успехом противника и руководил сражением с уверенностью и хладнокровием, передававшимися его подчиненным. Английская авиация непрерывно атаковала немецкие и итальянские танки. Снова и снова пытался Роммель разбить монолитную линию английской обороны. Сражение продолжалось до тех пор, пока не иссякло горючее в танках Африканского корпуса. Тогда Роммель отвел войска на исходные позиции.
Черчилль сместил Окинлека за отказ перейти в наступление в августе. Монтгомери, не менее упрямый, чем Черчилль, начал его только в октябре. Он даже не пытался преследовать «лису пустыни» после сражения под Эль-Хальфой, зная, что время работает на англичан. Подкрепления поступали в восьмую армию непрерывным потоком. К середине октября Монтгомери уже имел почти восьмикратное превосходство в силах над Африканским корпусом. 23 октября он отдал приказ о наступлении.
Роммель, страдавший хронической желтухой, находился на лечении в Берлине, когда пришло известие о начале британского наступления. Фельдмаршал немедленно вылетел в Африку. Он прибыл вовремя. Его заместитель генерал Штумм умер от разрыва сердца в первый день боев, когда его машина попала под сильный артобстрел.
Монтгомери не пользовался обходными маневрами, как Роммель. 12 дней атаковал он Африканский корпус по всему фронту, медленно изматывая его силы. 29 октября Роммель писал жене: «В моем сердце немного надежды. Ночами я лежу, не смыкая глаз из-за лежащей на мне огромной ответственности. Днем я смертельно устаю. Что будет, если мы не выстоим? Эта мысль терзает меня днем и ночью. Я не вижу никакого выхода…»
12 дней Роммель держался. На 13-й день, когда у него осталось всего 30 танков против 600 английских, он приказал отступать. Монтгомери послал три дивизии, чтобы поймать в капкан «лису пустыни». Но Роммель выскользнул и спас большинство своих солдат, пожертвовав лишь тяжелым оборудованием, которое пришлось оставить.