Этот статус получает обычно один из второстепенных участников преступления, чтобы на основе его показаний правосудие могло покарать главных виновников. Такому свидетелю даруется полное прощение грехов. Государство берет на себя заботу о его безопасности. Но часто оказывается, что берет на себя слишком много. Преступный мир разыскивает таких людей повсюду и уничтожает их.
В итоге Авитан получил два пожизненных заключения. Через несколько лет к ним прибавилось третье. За то, что и под недремлющим оком охраны Авитан умудрился помочь своему другу Шемешу прирезать какого-то раздражавшего его типа.
Три пожизненных заключения означают, что у короля нет никаких шансов когда-либо выйти на свободу.
Авитан вроде бы смирился со своей участью. Прежние привилегии: телевизор, видео, телефонные разговоры — ему вернули. Преемник Рони Ницана не забыл судьбы своего предшественника. Но содержался король в одиночке, и ему не позволили узаконить отношения с Орит, находившейся в женской тюрьме. Не позволили и потом, когда Орит освободилась и взяла к себе сына.
Герцль маялся. Человеку и более интеллигентному, чем Авитан, потребовались бы немалые силы, чтобы справиться с одиночеством, невыносимым, как бесчестье.
А тут еще Орит — образец верности — предала его, не дождавшись разлучницы-смерти. Предала с шиком. Позвонила в редакции газет и сообщила, что Авитан освободил ее от клятвы верности. В ее жизни теперь новый мужчина. Снимок Орит с лупоглазым парнем моложе ее лет на двадцать обошел всю израильскую печать.
«Лучше бы она умерла», — прореагировал Герцль на эту историю. Но привычка взяла свое. Лупоглазый исчез, а Орит задержали на свидании с Герцлем в тот момент, когда она пыталась передать ему пистолет. В результате Орит отправилась еще на год в женскую тюрьму.
В августе 1988 года Авитан вновь бежал. Самый охраняемый в стране узник получил все же каким-то образом пистолет и вырвался на свободу, на сей раз никому не причинив зла.
Герцль не выстрелил в спину офицеру-заложнику, когда тот бросился бежать. Двух других заложников освободил за воротами тюрьмы. Потом пересек улицу, юркнул в парадное, нажал ручку первой попавшейся двери и оказался в квартире семьи Эльмикис[5]. Полиция разыскивала беглеца по всей стране, а он отсиживался в доме напротив тюрьмы.
Никого не обидел… Шимону и Эти Эльмикис разрешил пойти утром на работу, взяв с них слово, что они его не выдадут. Сам же остался дома с двумя маленькими девочками, которые его ничуть не боялись. «Дядя Герцль» пел им смешные марокканские песни…
Семья Эльмикис в полном составе даже навестила «дядю Герцля», когда он вновь лишился возможности наносить визиты. Правда, Авитан заставил Шимона с дочкой сопровождать себя в Ход-ха-Шарон, где ему подготовили убежище. Но лишь потому, что полиция искала одинокого мужчину, а не двух мужчин и ребенка.
В Хад-ха-Шароне его и взяли на третьи сутки после побега. И вновь все газеты занялись судьбой короля. Его жалели. Ругали тюремную администрацию. Требовали реформы пенитенциарной системы. Кляли «пытку одиночеством», которой «терзали» самого прославленного узника страны.
И администрация сдалась. Герцлю дали напарника. Он его вышвырнул. Другого напарника постигла та же участь.
Наконец, подсадили к нему мальчишку Поппера, приговоренного за убийство семи арабских рабочих к семикратному пожизненному заключению. Они забаррикадировались и разнесли камеру. Тюремщики применили слезоточивый газ, чтобы с ними справиться.
Короля вновь стали «пытать одиночеством». Вот, пожалуй, и все. Но кто поручится, что хроника королевских деяний дописана до конца?
СЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА ФЛАТТО-ШАРОНА
Шмуэль Флатто-Шарон стал такой же частью израильских реалий, как верблюды в пустыне Негев. Кто не слышал о его вилле в Савийоне, коллекции картин, красавице-жене Аннет, провинциальной Золушке?
Кто не знает, что вот уже третье десятилетие живет в Израиле симпатичный еврей с профилем патриция, забавный мошенник, бежавший от французского правосудия, прихватив с собой 200 миллионов долларов?
Напрасно добивалась галльская Фемида выдачи бывшего французского подданного.
Чтоб Израиль выдал гоям еврея? К тому же ставшего украшением национального фольклора? Не бывать тому. Если уж суждено Флатто-Шарону сидеть в тюрьме, так пусть посидит в израильской, где можно соблюдать святость субботы.
Флатто-Шарон, бывший «плейбой» и «золотой мальчик» французского бизнеса, родился под счастливой звездой. В 1977 году французская Немезида совсем было до него добралась. Но тут Флатто избрали в кнессет. Франция чуть было не разорвала с Израилем дипломатические отношения, узнав, что птичка упорхнула.
Зато сколько удовольствия получили израильтяне в последующие четыре года! Кто не помнит, как Флатто-Шарон читал с трибуны кнессета речи на иврите, написанные латинскими буквами? Одно из его незабываемых выступлений было даже увековечено израильским телевидением. То самое, когда Флатто крикнул Чарли Битону, члену кнессета не менее знаменитому, чем он сам: «Ты целый день говорить. Четыре года только говорить. Идиот!!!»
В мае 1981 года Флатто-Шарон впервые оказался в израильской тюрьме. Суд признал его виновным в подкупе избирателей в ходе предвыборной кампании и приговорил к девятимесячному заключению.
Сразу после суда Флатто-Шарон сказал на знаменитом своем иврите, ничуть не улучшившимся за четыре года служения нации: «Я хочу стать министром жилищного строительства, чтобы решить жилищную проблему в стране. Израильскому обществу нужны энергичные люди. Даже в тюрьме я буду заниматься политикой, потому что сто тысяч наших граждан хотят этого».
Заявление Флатто-Шарона не вызвало гомерического хохота. Флатто уже доказал, что он человек если не слова, то дела. Он ведь сумел стать избранником нации, не зная языка этой нации. Почему бы ему не стать министром? К тому же у него такая уйма денег, что в израильском обществе это не может не вызывать почтительного отношения.
В апреле 1988 года сотрудники особого отдела полиции по расследованию крупных хищений провели ночной обыск на вилле Флатто-Шарона и арестовали хозяина. Личный сейф Флатто был вскрыт, находившиеся в нем бумаги и документы изъяты.
Полиция предъявила Флатто-Шарону уйму обвинений: в мошенничестве, в попытке организации убийства, в незаконном хранении огнестрельного оружия и наркотиков.
«Все это дело основано на показаниях шурина Флатто-Шарона Жака Асулина, ставшего его врагом, — разъяснил журналистам адвокат Иегуда Вайнштейн. — Полиция утверждает, что мой клиент пытался обманом получить от швейцарского гражданина девять миллионов долларов? Этот бизнесмен уже выиграл иск в тель-авивском суде, и Флатто-Шарон удовлетворил его претензии. Не лучше и другие обвинения, выдвинутые против моего подопечного. Флатто-Шарон пытался организовать убийство своего бывшего компаньона Тибора Хаджадо? А кто это может доказать? Флатто был оклеветан шурином, которому еще придется отвечать перед судом за диффамацию. У моего клиента нашли оружие и наркотики? Ну, знаете ли… Оружие — два старинных ружья, музейные экспонаты, из которых выстрелить смог бы разве что джинн из арабской сказки. А наркотик — девять граммов гашиша…»
Суд освободил Флатто-Шарона под залог, но одновременно против него было возбуждено еще несколько дел. На его имущество наложили арест по требованию французской компании.
Журналисты решили выяснить, как же живет человек, преследуемый правосудием, имущество которого подлежит конфискации.
Оказалось — неплохо. Как говорится, дай Бог каждому еврею.
Билла в Савийоне с бассейном, теннисными кортами и уникальной коллекцией произведений живописи. Тут и Ренуар, и Дега, и Ван-Гог. Все это формально не принадлежит Флатто-Шарону. Вилла с ее ценностями записана на имя преклонного возраста матушки нашего героя, проживающей в Париже. Мадам Флатто-Шаевич ничем не провинилась перед французским правосудием, и ее имущество неприкосновенно.