В запасе у Лудена оставалось десять минут, а идти до дюны было не так уж и далеко. Он встал и направился к ней.
Остановившись возле дюны, Луден оглянулся. Колодец был отлично виден, и расстояние оказалось намного меньшим, чем он решил поначалу. Близость горизонта сбила его расчеты.
Покатый склон дюны поднимался вверх на четырнадцать футов.
Что нарушило ее форму? Может, просто скала, не настолько высокая, чтобы ее острая вершина поднималась над песком. Нужно будет потом проверить эхолокатором.
Скала должна находиться под этим рукавом.
– Крис, где тебя черти носят?
Луден подскочил от неожиданности. Он совсем забыл о Генри.
– Посмотри строго на юг от колодца, и увидишь меня.
– Почему ты не остался на месте, придурок? Я уже решил, что тебя занесла песчаная буря.
– Извини, Гарри. Меня тут кое-что заинтересовало.
Луден с озабоченным видом остановился на искривленном рукаве дюны и добавил:
– Попробуй поцарапать какой-нибудь блок колодца своим кольцом.
– Дурацкая затея, – усмехнулся Генри.
– А ты все-таки попробуй.
В тишине Луден ощутил дыхание ветра и посмотрел вниз, на песок, пытаясь представить себе, что за преграда остановила его здесь. Не обязательно что-то большое, и не в глубине, а с наветренной стороны… В начале изгиба… вон там.
– Крис, я поцарапал его. Очень отчетливая царапина. Так что он легко поддается… Упс! А-а-а! Крис, ты обречен! Только смерть спасет тебя от моего гнева!
– Что тебя так расстро…
– Мой бриллиант! Я испортил его!
– Не переживай. Ты можешь получить вместо него миллион других только из одного блока этого колодца.
– Предположим, ты прав. Но нам понадобится лазер, чтобы отрезать его. И они могли использовать алмазную пыль вместо цемента. Сколько понадобится топлива, чтобы перевезти…
– Гарри, у меня к тебе просьба… Подгони…
– Последняя твоя просьба обошлась мне в три тысячи долларов.
– Подгони марсоход сюда. Я хочу устроить небольшие раскопки.
– Жди.
Через минуту марсоход остановился вплотную к зеленому скафандру Криса. Судя по улыбке Генри, царапина на бриллианте не оставила шрама в его душе.
– Где будем копать?
– Прямо тут, где я стою.
Марсоход был оборудован двумя вертикальными пневмореактивными двигателями для преодоления высоких препятствий. Под днищем машины располагался вместительный резервуар, куда воздух закачивался насосом прямо из марсианской атмосферы. Генри включил двигатели и завис над тем местом, где стоял Крис, поерзав немного по сиденью, чтобы уравновесить машину. Крис отошел в сторону, но Генри с усмешкой удвоил напор струи, так что напарника обдало песком. Через полминуты давление ослабло, и Генри пришлось приземлиться. Марсоход задрожал, снова наполняя резервуар сжатым воздухом.
– Не люблю задавать лишних вопросов, – сказал Генри, – но для чего мы это делаем?
– Там, внизу, что-то твердое, и я хочу его выкопать.
– Ну хорошо, если, конечно, ты уверен, что точно определил место. Иначе можем полгода даром потратить.
Они потратили даром три минуты, молча наблюдая за тем, как марсоход закачивает воздух в резервуар.
– Эй, – снова заговорил Генри, – как, по-твоему, мы можем подать заявку на это месторождение алмазов?
Крис Луден, сидевший на крутом склоне дюны, глубокомысленно почесал заднюю часть шлема:
– А почему бы и нет? Мы не встретили здесь ни одного живого марсианина, так что никто, кроме нас, не может претендовать на него. Разумеется, мы имеем право подать заявку; в самом худшем случае нам просто откажут.
– Еще одна деталь. Я не хотел говорить, пока ты сам не увидишь, ну да черт с ним. Один из блоков весь покрыт царапинами.
– Они там все такие.
– Не совсем. Это очень глубокие царапины, и все они проведены под наклоном в сорок пять градусов, если только у меня не разыгралось воображение. Они слишком тонкие, чтобы утверждать наверняка, но я думаю, что это какие-то письмена.
Не дожидаясь ответа, Генри поднялся в воздух на реактивных двигателях. В этом деле он был мастер и напоминал сейчас балетного танцора. Сам он мог шевелиться, ища равновесное положение, но машина висела в воздухе неподвижно.
Что-то появилось из-под песка. Но вовсе не скала.
Это было нечто напоминающее современную скульптуру, бесполезную и бессмысленную, но в то же время по-своему красивую. Нечто, раньше бывшее механизмом, а теперь превратившееся в ничто.