Двигатели отключились. Порядком успокоившись, Кзанол подошел к панели и напечатал: «Рассчитай кратчайший курс на восьмую планету в системе F124. Подожди полсуток, затем следуй этим курсом».
Он надел скафандр и, взяв дезинтегратор и катушку троса, выбрался через воздушный шлюз. Используя трос, тормозил свой дрейф, пока не пришел в неподвижность относительно корабля.
Какие-либо мысли напоследок?
Он сделал для себя все, что мог. Он падает на F124. За несколько лет до того, как Кзанол врежется в третью планету, его корабль достигнет необитаемой и никого не интересующей восьмой планеты. Там появится большой красивый кратер, который легко будет найти. Не то чтобы Кзанола это слишком интересовало.
Существовал риск, что спасательный выключатель сработает от жара при входе в атмосферу. Если такое произойдет, Кзанол пробудится под землей, потому что поле затухает не сразу. Но он сможет пробить себе путь наружу дезинтегратором.
Кзанол приблизил толстый неуклюжий палец к аварийной кнопке.
Последняя мысль?
Увы, она не появилась.
Что ж, аварийная кнопка.
Ларри Гринберг выбрался из контактного поля и выпрямился. Его шаги гулко отдавались в большом зале дельфинария. На этот раз эффекта дезориентации не было, как и затруднений с дыханием или желания помахать несуществующими плавниками или хвостом. Что вполне естественно, поскольку «сообщение» было направлено в другую сторону.
Дельфин по имени Чарли лежал на дне резервуара, выплыв из-под своего контактного шлема специальной конструкции. Ларри встал так, чтобы Чарли мог видеть его через стекло, но глаза дельфина смотрели в никуда, и весь он подергивался. Ларри с беспокойством заметил, что два морских биолога подошли к нему и тоже озабоченно наблюдают. Наконец Чарли перестал вздрагивать и вынырнул на поверхность.
– Этто былло дикко, – проговорил Чарли с акцентом Дональда Дака.
– Ты в порядке? – спросил один из докторов.
– Конешшно, Биллл, я в ппоррядке. Но этто было дико. Я чувсствовал, ссловно у меня должжны былли бытть рруки и ноги и дллинный носс, виссящий над ззубами, вмессто дыррочки в голове. – С каким бы акцентом Чарли ни разговаривал, словарь у него был в порядке. – И у мення былло этто ужжассное жжелание заниматься ллюбовью с жженой Ларрри.
– У меня тоже, – пробормотал доктор Билл Слейтер под нос.
– Ах ты, распутная рыба! – засмеялся Ларри. – Только посмей! Я уведу всех твоих дельфинок!
– Поменяемся жженами?
Чарли зажужжал, как спорткар на старте, и скачками пронесся по резервуару. Дельфиний смех. Закончил представление тем, что выскочил из воды и упал на брюхо.
– Мое произношение улучшилось?
Ларри решил, что воду стряхивать нет смысла, одежда промокла насквозь.
– Если подумать, то да. Намного лучше.
Чарли перешел на дельфиний язык – точнее, на пиджин-дельфиний, то есть урезанный до слышимости человеческого уха. Завершение разговора походило на какофонию писков, похрюкиваний, раздирающих уши свистов и других исключительно резких звуков.
– Когда следующее занятие, приятель по разуму?
Ларри выжимал волосы.
– Я не знаю точно, Чарли. Вероятно, через несколько недель. Меня попросили заняться другим делом. У тебя будет время поговорить с коллегами, сообщить то, что ты узнал о нас, ходячих, читая мои мысли.
– Ты точно хочешь, чтобы я это сделал? Но серьезно, Ларри, мне бы с тобой обсудить кое-что.
– Ну пропищи.
Чарли специально ускорил свою речь. Никто, кроме Ларри Гринберга, не смог уследить за потоком звуков, словно доносящихся со скотного двора.
– Есть ли шансы у дельфина попасть на борт «Ленивой восьмерки-три»?
– Что? На Джинкс? Океан Джинкса покрыт пеной глубиной в фут!
– Да, верно. Ну, тогда на какую-нибудь другую планету.
– Почему дельфина должны интересовать космические путешествия?
– А почему они интересуют ходячих? Нет, Ларри, это нечестный вопрос. Думаю, правда в том, что ты заразил меня космической болезнью.
По мальчишескому лицу Ларри медленно расплылась улыбка. Он удивился тому, что затрудняется с ответом.
– Это очень заразная болезнь, от нее трудно избавиться.
– Похоже на то.
– Я подумаю об этом. Тебе, Чарли, в конце концов надо будет обратиться в ООН, но дай мне время. Как тебе известно, нам придется взять с собой много воды, а она куда тяжелее воздуха.
– Мне об этом говорили.
– Дай срок. А сейчас я должен идти.