И он понял.
Не сотни лет. Не сотни тысяч. Он был на дне моря, когда Солнечная система захватила новую планету и потеряла почти треть астероидного пояса, пока океаны пищевых дрожжей мутировали, и портились, и мутировали снова и снова… Лежа на дне моря, он ждал, пока дрожжи не превратились в траву и рыбу, пока не стали ходить на двух ногах подобно тринтам.
И миллиарда лет не хватило бы. За два миллиарда – может быть.
Он обвил колени руками, словно хотел спрятать между ними голову. Тринт бы так сделать не смог. Кзанола напугал не просто промежуток времени, а потеря всего, что он знал и любил, даже своей собственной расы. Не только планета Тринтун, но и весь род тринтов должны были исчезнуть в прошлом. Живи сейчас тринты в Галактике, они много веков назад колонизировали бы Землю.
Он последний тринт.
Кзанол медленно поднял голову и без всякого выражения уставился вниз, на обширный город.
Все равно он может вести себя как заправский тринт.
Автомобиль остановился. Должно быть, над центром Топики. Но в какой стороне космопорт? И как туда попасть? Гринберг, увы, не имел опыта в угоне космолетов. Хорошо, для начала найдем, где находится космопорт, а затем…
Машина завибрировала. Он ощутил это смехотворно нежными пальцами. Пришел и звук, слишком высокий, чтобы его услышать, но отдающийся в нервах. Что происходит?
Кзанол заснул. Машина повисела еще секунду, потом стала опускаться.
– Меня вечно запихивают в конец самолета, – проворчал Гарнер.
Ллойд Мэсни не проявил сочувствия:
– Тебе еще везет, что не заставляют кататься в багажном отсеке из-за отказа оставить там твой суперкар.
– А что такого? Я же инвалид!
– Угу. А процедуры Чьена не помогают?
– Ну, в некотором смысле помогают. Мой позвоночник снова восприимчив для кое-каких сигналов. Но десять шагов по комнате дважды в день – это для меня почти убийственно. Еще только через год я смогу выйти в город и вернуться. А пока мое кресло путешествует со мной, а не в багаже. Я к нему привык.
– Этот год ты не забудешь, – пообещал Мэсни. – Сколько тебе сейчас лет, Люк?
– В следующем апреле будет сто семьдесят. Но годы не становятся короче, Ллойд, что бы там ни говорили. Почему меня засовывают в хвост? Я нервничаю, когда вижу раскаленные докрасна крылья, – поежился Гарнер.
Джуди Гринберг вернулась из туалета и села рядом с Ллойдом. Люк находился рядом через проход; два кресла перед вылетом убрали, чтобы создать для него место. Джуди, казалось, вполне пришла в себя; она выглядела и разговаривала так, словно только что явилась из салона красоты. С расстояния ее лицо казалось спокойным. Гарнер отметил некоторое напряжение мышц вокруг глаз, в щеках, вдоль шеи. Но Гарнер был очень стар. Он мог читать мысли своим собственным методом, не связанным с психическими способностями.
– Мы приземлимся через полчаса, – сказал он в пустоту. – Пока не доберемся туда, Гринберг будет спокойно спать.
– Хорошо, – ответила Джуди.
Она наклонилась вперед и включила трехмерный экран на спинке переднего кресла.
Сквозь сон Кзанол почуял нечто совершенно новое и крайне неприятное – и очнулся, отплевываясь. В ноздри бил запах аммиака. Он проснулся, брызгая слюной, задыхаясь, готовый к массовому убийству. Первому же увиденному рабу приказал покончить с собой страшным образом.
Раб неуверенно улыбнулся ему:
– Дорогой, ты в порядке?
Голос был крайне напряженным, а улыбка – лживой.
Все тотчас вернулось. Это Джуди…
– Конечно, любимая, я в полном порядке. Не побудешь ли за дверью, пока эти добрые люди зададут мне несколько вопросов?
– Да, Ларри.
Она встала и поспешно вышла. Кзанол подождал, пока дверь за ней затворится, и обернулся к остальным.
– Ты, – обратился он к человеку в инвалидном кресле.
Увечный раб явно был самым старшим, значит он тут и командует.
– Зачем ты впутал Джуди в это дело?
– Я надеялся, что это подстегнет твою память. Сработало?
– Моя память идеальна. Я даже помню, что Джуди – разумная самка, и новость, что я не Ларри Гринберг, будет для нее серьезным ударом. Вот почему я ее отослал.
– Хороший поступок. Ваши самки не разумны?
– Нет. Иметь разумного партнера – что за нелепость? – Кзанол зарылся на миг в воспоминания Гринберга, мерзко ухмыльнулся и вернулся к насущным делам. – Как вам удалось спустить меня на землю?