- Ты была там?
Малая принюхалась, а потом поджала губы и отрицательно покрутила головой.
- А хотела бы?
В ответ залп быстрых кивков. Как и искатель, жила грезами о мире, которого нет.
Тоннель обрывался и до той стороны не допрыгнуть, даже сильно разбежавшись. Не спасет и пыльца, если обнюхаться до одури, а Малой все нипочем: указала на ощетинившуюся крепкими ветками отвесную стену, и, держа в руках жезл, призывала повторять за ней, только кольца ее инструмента были расположены иначе, и искатель не решался крутить их на своем, пока девочка не объяснит принцип работы.
Спутница дотронулась до кольца на левой стороне, прокрутила до щелчка, и появилось уже знакомое копье. Крутанула до следующего - копье сплющилось в лезвие. Искатель схватывал налету, запоминая комбинации. Еще щелчок и лезвие раздвоилось. Прокрутила дальше - собралось в копье и накалилось, но самое интересное ждало впереди: по щелчку жезл изрыгнул сотни тоненьких волокон, которые сплелись в длинный хлыст.
Искателю сразу не понравилось то, к чему все идет.
Довернув свой жезл до облика хлыста, девочка разбежалась и, зацепившись хлыстом за одну из ветвей, перемахнула на ту сторону.
Цой с опаской посматривал на хлыст в руке и с еще большей - на обрыв, который предстояло преодолеть. Малая легкая, как пушинка, а он - нет, да и груз заметно прибавил ему в весе. Хлыст или ветви могли не выдержать. Девочка ждала на той стороне, улыбаясь тому, что большой и бесстрашный чужак, каким она его считала, боится и не может решиться.
Внутренний голос молчал, не вселяя доверия.
Он почти собрался с духом, когда отовсюду накатил шум, будто дождь нещадно затарабанил по Обелиску. Тогда искатель не знал, что так оно и было.
Малая было обрадовалась, но вскоре глаза охватило тревогой. Девочка обрывистыми жестами велела сбросить с себя добычу и человек повиновался; скидывал с себя все, пока та, раз за разом перемахивая обрыв, переправляла добро на другую сторону. Разобравшись с поживой, девчушка метнулась к искателю и, не оглядываясь, понеслась прочь, туда, откуда пришли. Он не отставал.
Быстрее.
Опьяняющий аромат Матери был настолько сильным, что казался почти осязаемым и вел в неизвестность.
ГЛАВА 17
Чужак бежал вслед за Малой, взмокшим лицом ощущая иллюзорный бриз, а по телу, как когда-то, будто били капли дождя. Не прекращался и шум - это ливень продолжал нещадно лупить по поверхности Обелиска. Цой немало повстречал в Каторге, но подобное - впервые, и какая-то его часть, которую он всячески стремился подавить, продолжала противиться открытиям и не желала принимать очевидное. Он знал, как обманчиво зрение, но всегда прислушивался к тому, что называл интуицией. Особенно теперь, когда отчетливое звучание собственного голоса безошибочно вело вперед. Закрыл глаза и отдал всего себя запахам; даже лишившись зрения, он ничуть не ослеп. Мать направляла, вплетенная в саму ткань Обелиска: теперь и чужак знал, куда бежать, где свернуть, где ускориться, когда прыгнуть, оставив под ногами пропасть. Он обещал себе отточить связь, которая верно служила Малой, помогая сражаться и выживать.
Остановился лишь однажды, заметив впереди пропасть, которую не перепрыгнуть. Малая в слепом рвении неслась прямо к ней. Цой окликнул девочку, пытаясь предупредить, но она только ускорилась и прыгнула, взмыв высоко в воздух и приземлилась на другой стороне. Зеленые глаза девочки смотрели на него сверху-вниз, она махала, квакала что-то, призывая прыгать за ней. Искатель остановился у самого обрыва, едва не угодив в бездну. До Малой метров пятьдесят, не меньше. Чужак вытянул руку и едва успел ощутить сильный поток воздуха, как ее потянуло наверх. Девочка продолжала выкрикивать нечто неразборчивое. Цой разбежался и прыгнул. Потоки подхватили и доставили на другую сторону.
Бежали дальше.
На Дно! На Дно! - бился в голове внутренний голос в унисон каждому вдоху и выдоху, призывая двигаться быстрее, и он охотно ускорился. Мать взывала к ним по бесконечным извилистым тоннелям, уходящим то вниз, то вверх, то в стороны. Туг-тудуг, туг-тудуг, туг-тудуг - стучали босыми ногами бледнолицые люди в темных балахонах с панцирями за спинами. Искатель не мог видеть их глазами, но все же видел и ощущал чем-то, что выходило за грани его понимания. Сотни людей, ведомые запахами Матери, неслись небольшими группами, но единым порывом, точно туда, куда сломя голову бежали Цой и Малая, в место, где их уже ждали неразборчивые вопли и крики людей, рев зверей, гулкий топот, и фоном для всех этих звуков служил усиливающийся шум.