Второй голос было слышно значительно лучше и, судя по всему, Лёха этот находился у самого входа в ангар.
— А, — протянул Саня с насмешкой, — Ну, тогда пиши «пропало». Теперь дай бог, чтобы к следующему понедельнику вышел. Ладно, погнал я. Заходи в обед, в шахматы партийку организуем.
— Да мне до вечера надо успеть эту курву оживить, а без Михалыча это — сам понимаешь… Ему-то пофигу, а я премии под отпуск точно не увижу. Люська кастрирует, если я её в Ялту не свожу, так что давай лучше завтра.
— А, ну, бог в помощь тогда!
— Ага, давай, Сань…
Послышались приближающиеся шаги и мы с Вовчиком забились в темноте между какими-то сваленными в кучу сидениями и затаились не дыша, прижавшись друг к другу. Почему эти сидения были свалены прямо в салоне вертолёта, оставалось загадкой. Да и нас в тот момент это волновало меньше всего, а больше, конечно, здоровенный мужик, вошедший в ангар и включивший освещение, от чего даже внутри вертолёта стало совсем светло. Когда тот подошёл к трапу, я зажмурил глаза и весь как-то сжался. Подошва тяжёлого ботинка Лёхи ударила по первой ступени, ещё раз и ещё.
— Лёха, ты тут? — услышали мы третий голос, какой-то хриплый.
— О! — пробасил тот в ответ, — Лёгок на помине! Тебя только что Саня из диспетчерской спрашивал.
Лёха спрыгнул обратно на пол и пошёл к выходу, где его уже ждал мужик с каким-то неестественно красным лицом. Подойдя к нему поближе, тот поздоровался за руку и они оба пошли к выходу. Мы с Вовкой перевели дыхание, но всё равно не решались даже пошевелиться. Мужики закурили и стали о чём-то негромко разговаривать, затем Лёха вернулся в ангар, выключил свет и выйдя наружу, закрыл за собой дверь. Стало совсем темно.
— Кажись, пронесло, — облегчённо прошептал Вовка, — Откуда они все взялись? Здесь же не было никого!
— Откуда, откуда… От верблюда! Как теперь выбираться будем? Он нас здесь на замок закрыл!
Вовка почесал за ухом и выбрался из вертолёта. Я поспешил за ним. Мы на цыпочках подошли к входной двери и прислушались. Ни голосов, ни шагов не было слышно.
— Свалили куда-то.
— Думаю, не надолго. Этому Лёхе надо курву какую-то срочно чинить — скоро вернётся.
Я дёрнул ручку двери. Та не поддалась, лишь громко лязгнув засовом.
— Тише ты! — зашипел на меня Вовка, — Так всю операцию сорвёшь!
— Да ну тебя с твоей операцией. Сидим тут как два барана. Лучше бы спокойно в траве лежали и смотрели, как самолёты взлетают!
Снова послышались шаги. И на этот раз из-за своих споров обнаружили мы их слишком поздно, чтобы успеть где-нибудь спрятаться. Дверь распахнулась. Мы с Вовкой стояли сбоку от неё, изо всех сил вжимаясь спинами в железные, раскалённые солнцем ворота. Вошёл Лёха и быстрым шагом направился к рубильнику. Я тут же ринулся к выходу, Вовка пустился следом за мной. В глаза ударил яркий солнечный свет, лишь на мгновение ослепляя. Но этого хватило для того, чтобы снаружи чьи-то грубые и сильные клешни успели нас схватить за шеи и пригнуть головы почти к самым коленям. Пальцы больно сдавливали шею и на глазах непроизвольно выступили слёзы обиды. Вовка чуть слышно застонал.
— Стоять, сопляки! Попались!? — раздался откуда-то сверху хриплый голос того самого Михалыча, — А ну заходи назад!
Он втолкнул нас обратно в ангар и отпустил шеи. Мы, чуть не потеряв равновесие от такого толчка, встали, испуганно рассматривая недоброе красное лицо.
— А это ещё кто такие? — искренне удивляясь, спросил Лёха.
— Как кто? Шакалье это! Самое настоящее шакалье! Тля бесхребетная! Как в ангаре оказались, падлы!? А!? — вдруг перейдя на крик, завопил тот.
— Да здесь открыто было, вот мы и вошли… — попытался оправдаться Вовчик.
— Где открыто было? — перебивая и не давая высказаться, кричал Михалыч, — Ты чё меня лечишь, тля? Показывай что украли! — на его лице от ярости дрожали губы, а на подбородке повисла вспененная слюна.
— Да не крали мы ничего, — подключился я, — Смотрели просто.
— Я тя, падла, ща… — тот уже замахивался ребром ладони, чтобы меня ударить, но Лёха успел перехватить его руку.
— Ты чё, Михалыч, с дуба рухнул? Это ж пацанва просто! Чё ты вскипел-то так? — а потом обратился к нам, — Ну, а вы чё стоите тут? Бегом марш отсюда, чтоб я через минуту вообще о вас забыл!
Михалыч вырвал из цепкой Лёхиной хватки свою руку, злобно рявкнул и сплюнув на пол, выругался.
— Пошли вон отсюда, тля!
Лёха взглядом показал нам на выход, и мы бегом поспешили к проволочному забору.
— Ещё раз увижу — разорву на тряпки, тля малолетняя! — злобно кричал нам вслед Михалыч, а мы, оцарапывая спины и руки, торопливо преодолевали забор.