Глава 4
Открыв глаза, я долго не мог понять — где нахожусь? В голове мелькали спутанные обрывки образов: клуб, выпивка, блондинка, закрытый завод, Макс, авария в реакторе, лес, огонь, наемники, ночь, погоня, разбитое лицо Бассета, ледяная вода…
Озарение пришло неожиданно, одной яркой вспышкой, и я попытался рывком подняться — но ничего не получилось. Ребра затрещали так, что я не выдержал и застонал от боли. Откинувшись на спину, почувствовав, что лежу на чем-то мягком. Мягком?
Только когда круги перед глазами исчезли, удалось сконцентрировать внимание на окружающей обстановке. Я лежал на каких-то нарах, укрытых несколькими мягкими одеялами. На мне тоже лежало что-то тяжелое и шерстяное. Прямо над головой виднелась полка, на которой стояла масляная лампа. Но она не горела — просторное помещение и без того было залито солнечным светом, пробивающимся через распахнутые окна. У дальней от меня стены была сложена кирпичная печь, в устье которой стоял и побулькивал казанок. Пахло очень приятно. Рядом с печью стоял небольшой стол и пара табуреток, в углу виднелся здоровенный сундук. Я сглотнул слюну, и поискал глазами людей — никого.
— Эй, есть кто дома? — просипел я. Черт, горло совсем пересохло, и вместо нормального вопроса у меня изо рта вырвался тихий хрип. Поняв, что позвать никого не смогу, я решил осмотреть себя, откинув одеяло. Увиденное меня совсем не обрадовало — торс был плотно перебинтован толстой серой тканью, правая рука зажата меж двух дощечек и тщательно примотана к телу. На левом бедре виднелся уже зарубцевавшийся порез длиной больше ладони. Ого, ну и шрамина! Сколько же я провалялся без сознания?
Я как раз ощупывал голову (обритую почти наголо), когда входная дверь распахнулась, и на пороге появилась дородная женщина в длинном и грубо сшитом сарафане. Волосы были спрятаны под косынку, а в руках она держала корзину, доверху наполненную… чем-то. Я не разглядел со своего места, да и неважно это было сейчас.
Увидев меня, женщина охнула, поставила корзину на пол и опрометью кинулась обратно на улицу. Через пару минут она вернулась, но уже не одна — с ней пришел высокий и уже немолодой мужчина с глубоко посаженными черными глазами, седой бородой и длинными, давно не стрижеными волосами, перехваченными чем-то вроде вышитой ленты. Он что-то тихо сказал женщине и подошел ко мне. Захватив стоявший рядом с печью табурет, мужчина поставил его рядом с нарами и уселся рядом со мной, затем приподнял одеяло, удовлетворенно хмыкнул.
— Оклемался, значит, — констатировал он, — А мы с женой думали, что так и проваляешь до праздника летнего солнцестояния.
Заметив мой настороженный взгляд, мужчина улыбнулся:
— Меня зовут Скел. Ты в моем доме. Не надо бояться, здесь тебя никто не обидит.
— Здравствуй, Скел, — просипел я и закашлялся. Мужик неспешно встал, подошел к столу и взял небольшой черпак. Набрал из деревянного ведра воды и подал мне. Я жадно выпил ледяную жидкость, не обращая внимания на то, что от холода у меня свело зубы.
— Не знаю, откуда ты родом, — протянул Скел, забирая черпак, — но в наших краях в ответ на приветствие принято называть свое имя.
— Прости, хозяин, — я откинулся на нары, — но я при всем желании не смогу это сделать. Отшибло мне память.
— Да ну? — прищурился тот. Да у них всех тут что, встроенный локатор на враньё установлен? Помня о прошлой встрече с людьми в этом мире, я не торопился раскрывать все карты. Мало-ли, что взбредет им в голову? — Но как говорить и здороваться, вижу, ты не забыл?
— Прости, Скел, — снова извинился я, старался говорить как можно дружелюбнее, — До того, как прыгнуть в реку, я помню всего несколько дней. А до этого — ничего. Проснулся в лесу, а потом наткнулся на… — я прикусил язык, не зная — стоит ли доверять этому человеку? Тот заметил, как я оборвал разговор и покачал головой.
— Ну говори уже, коль начал. На кого наткнулся? На разбойников? Зверей? Нечисть?
— На наёмников, — я решился ответить. Судя по всему, Скел с женой были крестьянами — изба намекала на это. И вряд ли они желали мне зла, раз перебинтовали и выходили.
Скел скривился, пробормотав под нос какое-то ругательство, которое я не расслышал.
— Знаю эту братию. Неприятные они. Слоняюся по холмам, творят что вздумается. Управы на них никакой. Слава богам, обходят наш медвежий угол стороной, — ответил он, несказанно обрадовав меня этими словами. Медвежий угол, значит? Это хорошо. Значит, есть шанс, что здесь меня тут не найдут. А в том, что наемники попытаются это сделать, я почему-то был уверен.