Здесь ты не одна. И дело не в Гаррете — здесь есть реальная опасность. Гораздо забавнее чуть разжать щупальца страха и дать мертвым поохотится за жертвами.
Мы прошли мимо двери в регистратуру и свернули влево. Коридор заканчивался проемом с точно такой же железной дверью.
«Аудитория Лоботомии».
Туда, куда нам было нужно.
Я порадовалась, что нам не пришлось долго петлять каменным венам здания, но тут же остановилась, когда мои шаги гулко зазвучали по металлической поверхности.
Пришлось красться, чтобы ненароком не привлечь на свою голову бродящую где-то ведьму.
Я надеялась, что мы ее не встретим, раз уж мы собирались посетить здесь всего два места. Гаррет опередил меня на пару шагов, когда до нас донесся едва слышный голос, повторявший мое имя.
— Энни!
— Что это? — зашептала я, ощущая, как по венам течет страх.
Сердце забилось, ударяясь о грудную клетку.
Голос показался знакомым, но был слишком далеким, чтобы я смогла его опознать.
— Не знаю, — сказал побледневший Гаррет.
Его глаза забегали, ища источник звука, но Аудитория Лоботомии была пуста.
— Энни!
— Откуда оно знает мои имя? — в шепоте появились легкие истеричные нотки.
Гаррет еще раз осмотрелся, а потом схватил меня за плечи.
— Не слушай и не думай, помнишь? Мы ищем бумаги, а не ответы на абсурдные вопросы. Пошли.
Я кивнула, и мы двинулись.
Это было странное место. Полукруглый кабинет, а вместо стен проемы, в одном из которых стояло кресло с цепями.
Вероятно, именно в него усаживали несчастных пациентов…
— Энни!
Заткнись-заткнись-заткнись!
Гаррет шарил по ящикам столов, быстро вскрывая их отмычками, просматривал бумаги, отбрасывал их, морщась, и нервно оглядывался по сторонам.
А я зачарованно пялилась на кресло, невольно представляя, как на моих руках защелкиваются старые кандалы, голову обхватывает обруч, лишая движения, как к глазу тянется блестящий инструмент, а я не могу двинуться, не могу закричать, только молить про себя:
Нет-нет-нет. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, только не я!
Меня замутило, и я согнулась, тяжело дыша. Сердце колотилось что есть мочи, гнало по венам отравленную ужасом кровь, стучало в висках звонкими ударами молота.
Нет-нет-нет, ты опять? Не думай, лучше помоги Гаррету…
— Энни!
— Энни! Что с тобой?
Он опустил на плечо руку и наклонился, заглядывая в лицо. Гаррет казался обеспокоенным.
— Они вставляли эту штуковину прямо в глаз, — прошептала я, не в силах отогнать видение. — Прямо в глаз, Гаррет. А они не могли даже пошевелиться, только наблюдать, как эти… врачи лишают их себя. Единственное, что у них осталось.
Он промолчал.
— Почему это допустили?
Дурацкий вопрос. Но несправедливость даже спустя столько лет жгла чувства, всплывала в голове яркими картинками. Как остальные собирались, наблюдали — безучастно к пациенту, но со жгучим любопытством к самому процессу. Наблюдали, как обрывалось сознание, измученное болезнями и страхом, как от человека с прошлым, с историей, оставалась одна оболочка, не способная больше принять ни одного решения.
Из глаз потекли слезы, я задыхалась, опускаясь на пол.
В чувство меня привел сильный удар по лицу. Голова мотнулась, и я отшатнулась от Гаррета.
— Успокойся, — хладнокровно сказал он.
Чужой голос, выкрикивающий мое имя, затих, оставляя нас наедине с Колыбелью.
— Здесь ничего нет. Идем в Морг, найдем золото и попытаемся прорваться в Башню Персонала.
В Морге мне стало легче, и я почувствовала стыд перед Гарретом.
— Извини, — чуть приглушенно сказала я, спускаясь вслед за ним по отвесной лестнице. — Мне не следовало…
Что именно мне не следовало, я так и не смогла сформулировать. Представлять? Проникаться? Отпускать свои эмоции?
Но Гаррет все понял и хмыкнул где-то внизу.
Спуск кончился, и мы вышли на небольшую промежуточную площадку с лифтом. По бокам от нее уходили вниз две полукруглые лестницы.
Я осторожно выглянула.
Огромное, холодное помещение Морга терялось где-то в темноте. Две небольших люстры, висевшие прямо над разделочным столом, не могли продраться сквозь тьму малой мощностью и противно моргали.
— Мы здесь не одни, — прошептал на ухо Гаррет.
Я заозиралась по сторонам, но глаза, привыкшие к свету, плохо помогали. Пришлось скрыть нас обоих заклятием и прижаться к стене в углу, чтобы ненароком не стать приманкой для… кого-то. Вероятно ведьмы. Мертвой ведьмы, уж это сомнений не вызывало. Что бы здесь ни находилось, оно было давно и бесповоротно мертво.