Гаррет втянул меня обратно, когда она развернулась. Нас снова обдало шепотом, что шлейфом тянулся за тенью, и она скрылась за ветвистым коридором.
Мы бесшумно перебежали в темноту немного ближе к входу в вестибюль и как раз успели прижаться к стене, когда тень вернулась. Судя по всему, маршрут она имела точно такой же, как и ведьма — один единственный, заданный Колыбелью. Чтобы свернуть, ей нужен был внешний раздражитель.
Например, мы.
— Это то, что осталось от санитаров, — прошептал на ухо Гаррет, провожая темную фигуру взглядом. — С ними ничего нельзя сделать…
Он вынужденно замолчал, и мы воспользовались небольшой заминкой тени, перебежав к выходу еще чуть ближе.
— Но Лорил говорила, что они способны убивать. Сама понимаешь, на себе я не проверял…
Мы выскользнули из проклятого коридора и кубарем ринулись под лестницу — весь зал вестибюля был ярко, но все же неуютно освещен. Даже несмотря на то, что полувекового запустения больше не было, отчего-то меня пробрал холод так, что тело непроизвольно вздрагивало.
Мне вообще было очень холодно.
В Морге холодно. А Изену рекомендовали обертывания, чтобы успокоить. Может, он пытался излечиться, успокоиться сам, без врачей? Но ведь из Колыбели все равно не было выхода. А еще не симулировал. Зачем или почему?
Или все проще, и Изен действительно был психом. Но от чего его все-таки лечили?
Насколько я могла видеть, в вестибюле были аккуратно разложены по полкам детские игрушки, книги, море легких подсвечников, что вышли из моды давным-давно. Ни пыли, ни запаха сырости и запустения, ни даже сквозняка от безнадежно разбитых окон…
Окон.
Я застыла, глядя, как тень делает небольшой круг по залу, и примерно посчитала, что мне катастрофически не хватит времени бесшумно взбежать по лестнице.
— Гаррет, почему мы не попытались выбраться через окна? — зашипела я.
Гаррет, до этого последние минут десять являвший собой образец невозмутимости и сосредоточенности, сник и растерянно на меня оглянулся. Видимо, он тоже об этом не подумал.
— Там нет выхода, — неуверенно ответил он. — Рамы не открываются, да и решетки…
— Я — маг! Что мне эти решетки, скажи, пожалуйста?
Он замотал головой и кивнул на вернувшуюся тень. Мы молча подождали, пока она скроется и снова зашептались.
— Там нет выхода, — голос стал увереннее. — Я… не помню, откуда мне это известно, но выхода там нет.
Я посмотрела на него недоверчиво, но настаивать не стала. Для начала нужно убраться подальше от тени, а там уже разбираться.
Гаррет меня каким-то образом понял и указал на противоположный проем. Там, где был вход в Зону Изоляции Пациентов, а дальше подъем к заваленной Башне Персонала.
Какая же я идиотка, собралась идти в обход.
Короткие пробежки от тени к тени, от тени к стойке, где приходилось поодиночке красться практически по следам санитара — чуть отстав, а потом снова к тени. Дождаться, с замиранием сердца, Гаррета, и, наконец, вожделенный коридорчик. Пустой, без навязчивого шепота и потусторонней музыки. Решетка, как ей и положено, закрыта, но повернуть рычаг не составляло труда.
От грохота по телу пробежал ток, и мы, сами того не заметив, оказались на отвесной лесенке, куда в прошлый раз спускался Гаррет, чтобы включить электричество.
Тень ворвалась к нам, сопровождаемая громкими шагами и рассерженным шепотом. А я, стараясь, бесшумно переставлять ноги, медленно спускалась вниз. Я молилась, чтобы Гаррет, висевший чуть выше меня, не наступил мне на руку, и я благополучно не выдала нашего местонахождения.
Тень ушла немного погодя, шепот растаял в воздухе, а мы, чуть подождав, вернулись наверх. Решетчатая дверь, хоть и скрипевшая от каждого движения, была благополучно закрыта. На звуки вновь примчался санитар, но мы были уже вне зоны его видимости, если, конечно, тихо сидеть в тени.
— Проход вверх свободен, — прошептал Гаррет, кивнув на пустую лестницу. — Дальше лифт, я поднимался на нем до самого верха, но нам, наверное, нужно обшарить всю башню.
Я во все глаза смотрела на Гаррета.
— Послушай… я не понимаю, что произошло, где мы? Почему вдруг появились санитары, все чисто и хорошо пахнет?
Он ответил чуть погодя, всматриваясь в лестницу.
— Мы в прошлом Колыбели. Я ведь тебе рассказывал об этом.
Я поморщилась. Искренне верить, что возможно провернуть ход времени, мог только Гаррет.
— Чушь какая. Где тогда люди? Если мы в прошлом, где дети, почему вместо настоящих санитаров бродят тени, готовые убить при малейшем шорохе?