— Не… не знаю, — прошептал он. — Что…
— Зачем?
— Кто это? — завопил Дикки, но призрак не обратил на его крик никакого внимания. — Что ей надо?
— Это еще один жилец этого дома, малыш… Точнее — нежилец, но весьма настырный.
Я наблюдала — больше просто ничего не оставалось, стоя в тени у порога. Служанка тоскливо таращилась на бледного Дикки, призрачно вздыхала, живо нагоняя на меня свежие воспоминания о Колыбели.
Всего несколько шагов отделяли меня от спасительной двери, ведущей, если я не ошибалась, в коридор. Я надеялась, что он там был, потому что так далеко мы с Гарретом в прошлый раз не забирались.
Дикки Изен, не придумав ничего лучше, притащил меня в старый особняк, тот самый, который принадлежал неизвестно кому, и который он пообещал Гаррету в качестве оплаты. Притащил в дом с призраком безглазой служанки, задающей дурацкий бессмысленный вопрос, и явно не знал, что с ней теперь делать.
Пожалуй, я готова была признать, что он полный идиот. Был он болен или не был, но что он обречен всю жизнь прожить без зачатков мозга — сомнений у меня не было.
Не мог он совсем ничего не знать о ней? Получается, Дикки появился здесь всего пару раз и счастливо избежал встречи.
Я медленно уходила, делала бесшумные шаги назад и держалась за стены — координация все же оставляла желать лучшего. Под ногами скрипели ошметки двери и камни, но я умела ходить бесшумно и не по такой поверхности, главное было — не споткнуться и не привлечь нежелательного внимания.
— Нет-нет-нет!
Я уже не видела ничего, и Дикки остался с ней наедине.
Я осторожно приоткрыла дверь в предполагаемый коридор, а из комнаты донесся крик ужаса.
Трикстер, Энни, ну что с ним случится? Даже если кто-то может сойти с ума — Дикки сходить не с чего.
Пришлось оборвать в себе неуместные жалостливые порывы, несколько раз мысленно произнести, что он сам себе идиот, и закрыть за собой дверь.
Сердце больно дернулось внутри, когда я обернулась, и служанка выдохнула мне в лицо «зачем».
Пустые темные глазницы, ввалившиеся безвольной тканью — даже не сгнившей, хотя за такое время должна была бы…
Она была слишком близко, совсем ничем не пахла и не сгнила. Потому что была призраком. Ее мертвые ткани едва просвечивали каменную кладку, освещенную зажженным факелом, и страшно ее искажали.
Я вздрогнула и сфокусировала взгляд на ней.
— Может быть, мы сможем поговорить? — прошептала я с чувством, что в жизни не делала большей глупости. — Должна же ты помнить хоть что-то, кроме «зачем»?
— Зачем? — тоскливо повторила она.
Интересно, Дикки кричал от страха, или умирая? А я буду кричать?
Дверь за спиной, прочно запертая, не давала мне ни шанса уйти от нее. А стоило мне сделать шаг вперед — и сердце заходилось болью и неслось в такой галоп, что ноги дрожали, желая предать.
— Зачем?
— Да откуда я знаю? — вместо возмущения вышло что-то жалкое и писклявое. — Что — зачем?
— Зачем?
— Зачем?
— Зачем?
— Зачем-зачем-зачем-зачем?
— Ну, пожалуйста, оставь меня в покое! Я не знаю, ничего не знаю!
В спину ударило эхо от стука двери и приглушенный голос Дикки.
— Всем призракам что-то нужно. Спроси.
— Советчик нашелся! — прошипела я, в глубине души радуясь, что безголовый мальчишка жив.
— Зачем?
— Что ты хочешь? Я ведь могу тебе помочь!
— Зачем!
Голос призрака из тоскливого, леденящего холодом вены превратился в злобный, визгливый, и я неожиданно почувствовала, что силы меня оставляют. Словно кости из тела кто-то вынул, а я стекаюсь на полу лужицей испуганной немощной плоти.
Призрак исчез, пройдя сквозь меня, выпив все силы, и за дверью громко икнул Дикки.
— Спроси ты, — сказала я, напрягая голос. — Она как-то связана с твоими предками, может быть, с дедом. Тебе вдруг ответит… Вернее, вдруг тебе ответит.
— А если она вообще осталась от старых жильцов?
— Какой же ты кретин, — в сердцах сказала я. — Она достала бы даже тараканов и могла тут появиться только после…
Все-таки после убийства?
Встать было сложно — руки не слушались, и я не могла опереться ими о пол, мышцы ног дрожали и не позволили мне даже напрячься достаточно, чтобы оттолкнуться.
— Слушай, — быстро пробормотала я, стараясь, чтобы речь звучала разборчиво. — Твоего деда обвиняли в убийстве, но труп так и не нашли. Как ты думаешь, это он ее убил?
— Откуда я знаю? — Его голос доносился откуда-то издалека.
— А разве тебе никто ничего не рассказывал? Совсем?
— Только то, что все знают… про обвинение и Колыбель.