Его взор был направлен в небеса.
Тонкие белые облака плыли по голубому небу, и очертания самолета рассекали пространство широкой кривой.
— Значит, американские солдаты в Ёкоте тоже живут без отдыха. Они, как и я, предпочитают высоты. И они также не возвращаются домой, даже если у них есть возможность.
Он взмахнул левой рукой, и манжет соскользнул — на его кулаке виднелся белый шрам, а на среднем пальце прочно сидело женское кольцо. Также на левом запястье обнаружились серебряные наручные часы. Стрелки показывали полвторого.
Он вытащил из кармана листок бумаги.
«Саяма Микото-сама. Для полной передачи полномочий, оставленных Вашим дедом, покойным Саямой Каору, мы просим Вас прибыть в Токийский Комплекс Общего Назначения ИАИ Окутамы 30го марта в 18:00.»
Это было приглашение. К простенькой записке прилагалась визитка ИАИ с именем человека, приглашавшего Саяму.
— Профильный директор ИАИ Оширо Казуо, хм?
Этот старик, да?
Когда дед Саямы умер, этот престарелый мужчина был первым, кто примчался на похороны. Высокий седой старик постоянно носил белый халат ИАИ. Они поддерживали связь друг с другом какое-то время, и мужчина, кажись, получал удовольствие, когда Саяма называл его «стариком».
Но, глядя на приглашение, Саяма пробормотал:
— Мой дед был корпоративным шантажистом, так что за «полномочия» у него могли остаться в ИАИ?
Он развернулся и посмотрел на аварийный выход и стену. Алюминиевая дверь была отполирована, но стена запылилась от песка и грязи. Из-за внезапного приступа любопытства он подошел к стене и до нее дотронулся. Песок осыпался и остался на его пальцах.
— Хм…
Едва он отряхнул пальцы, аварийный выход немного приоткрылся.
Из образовавшейся щели выглянула молодая женщина в штатском. Каштановые локоны её волос всколыхнулись и голубые глаза уставились в том же направлении, что занимало внимание Саямы незадолго до этого.
— Э? — произнесла она, слегка наклонив голову.
— Располагайтесь, Ооки-сенсей, — произнес Саяма. — У Вас, должно быть, куча свободного времени, раз Вы в школе во время весенних каникул.
Услышав это, женщина по имени Ооки нахмурилась и повернулась:
— Я спала и… стой, то же касается и тебя. Ты решил всецело насладиться юностью, глядя в облака в подобном месте? К тому же, Саяма-кун...
— В чем дело? Если у Вас есть вопрос, то выкладывайте.
— Хорошо, мой первый вопрос: почему ты общаешься с учителем в таком тоне?
— Это моя манера поведения. Вы растеряетесь, если начнете об этом спрашивать, Ооки-сенсей. В любом случае, есть еще вопросы?
— Ладно, мой следующий вопрос: если я ударю ученика во время весенних каникул, будет ли это считаться школьным насилием?
— Не имеет значения, пока никто не узнает. Занятно, а кого Вы собираетесь ударить? Это должно быть тот еще нарушитель, если он сумел так Вас разозлить.
— А теперь, мой последний вопрос: ты когда-нибудь смотрел на себя в зеркало?
— Я пользуюсь одним подолгу каждый день. Вы действительно любите задавать очевидные вопросы.
— Глупо было задавать вопросы тому, кто переполнен такой оригинальностью. В самом деле, ты уверен, что такая манера поведения — это нормально?
В ответ на этот назойливый комментарий Саяма с силой отдернул руку от стены в сторону. Ткань рукава хлопнула.
— Не волнуйтесь. Я виду себя подобным образом со всеми. В конце концов, я намереваюсь следовать по тому же пути и в будущем. Это может прозвучать эгоистично, но не хочется, чтоб люди вдруг начали говорить, будто я стал вести себя самоуверенно, только лишь вырос… Это может оказаться несколько хлопотно для Вас, правда?
Шея Ооки расслабилась, легкая улыбка появилась в ответ на последнюю реплику:
— Тебе следует обратиться с этим к другим учителям. Хотя, похоже, я останусь твоим классным руководителем и на следующий год.
— Значит, Вам удалось заполучить в свой класс одного из лучших учеников. Отличная работа для начинающего учителя с минимумом полномочий.
— Ты бы стал мне симпатизировать, если бы я сказала, что другие учителя сбрасывают превосходных, но чрезмерно индивидуальных учеников на меня?
Саяма положил руку на плечо Ооки и кивнул с совершенно серьёзным выражением лица:
— Если Вы ищете симпатии, то с Вами все кончено, Ооки-сенсей. Хотя быть может, вы только на краю обрыва.
— Извини, но это меня раздражает, потому, прошу, перестань, — Ооки отдалилась от запасной лестницы прикрытыми глазами.