Микоку повернулась к вопросу и обнаружила, что они обе уставились друг на друга на полпути вверх на насыпи. Правая рука Тацуми схватила её запястье, и чуть дальше находилось привычное бесстрастное лицо девушки.
— Эта ярость привела твою атаку на меня, но на кого она направлена?
Зрение Микоку перевернулось.
К тому времени как она осознала, что её швырнули, в поле зрения оказалась луна. Ей показалось, что её бледный свет напоминает сверкающий драгоценный камень.
— !..
Когда Микоку рухнула на землю, то оказалась совсем не рядом с насыпью. Она приземлилась почти у центра прогалины в двадцати метрах от края. Столкновение заставило её кашлянуть, и с расстояния до неё донёсся голос Тацуми:
— Порой ты действительно ведёшь себя глупо. Почему ты потеряла бдительность? Не забывай готовиться к падению, и тем самым уменьшишь напряжение на лёгкие.
Ей не хватало самообладания, чтобы ответить, и, поднимаясь, она продолжала кашлять, и Тацуми подбежала к ней сбоку.
— Ну же, ну же. Вставай и думай. Тебе следует принять решение. Решишь ли ты сама сражаться или перекинешь всю вину на Сино? Я не скажу, что из этого правильно, а что нет. Решив сражаться ради себя, ты можешь эгоистично отправиться на смерть, — сказала Тацуми. — Но Сино делает всё возможное, чтобы вы все её признали. Она делает это не ради тебя, правда. А ради самой себя.
— Я… — начала Микоку, пока Тацуми не стукнула её по голове.
— Тебе не нужно отвечать сейчас. Не торопись, — рассмеялась Тацуми. — Подумай об этом сколько потребуется. Когда бы ты не сражалась: ты ранишь своего противника, они ранят тебя, кто-то важный для тебя может пострадать, но всё же ты выживешь. Что бы не случилось, посмотри, сможешь ли радоваться тому, что выжила. Посмотри, сможешь ли эгоистично более радоваться своей сохранности, чем вреду, нанесённому противнику.
На этих словах Тацуми неожиданно глянула в глаза Микоку, и её выражение лица рассыпалось в улыбке.
— Не заставляй меня слишком тебя отчитывать, ладно? Сино послушна, поэтому выговаривать её скучно. Ты, с другой стороны, сопротивляешься, поэтому выговаривать тебя гораздо веселей.
— Эта последняя часть просто-таки навязывала твоё мнение.
Но поднявшись, Микоку спросила:
— Если я буду сражаться, то со временем смогу говорить без умолку о такой же ерунде?
— А тебе хочется?
— Мне некому такое говорить, — сказала Микоку. — И я думаю, что если хочу отыскать собственную причину сражаться, то нуждаюсь в партнёре. Мне нужен кто-то, кто не содрогнётся, когда я спрошу о значении моих действий, кто примет это всё с улыбкой.
— А я не подхожу?
— Прости, но ты просто тот, с кем я тренируюсь. Партнер, в котором я нуждаюсь, чтобы сражаться — это враг. Мне нужен враг, который займет место Сино.
Произнеся это, Микоку кое-что осознала.
…Ох. Я отталкиваю идею сражения ради Сино. Я действительно простодушна.
Девушка это не подтвердила, и Тацуми могла ненамеренно её туда направлять, но Микоку пыталась выбрать какого-то неизвестного врага вместо Сино, ради которой так долго сражалась.
…Но я не хочу заставлять Сино плакать, когда пострадаю.
Однажды была некая собака, и она спасла Сино ценой собственной жизни.
Этот пёс поступил так ради Сино? Если нет, то почему же?
… Он думал, что это его удовлетворит?
Или это был внезапный порыв без особых мыслей за ним?
Микоку не знала, и Сино, наверняка, тоже.
Но Микоку знала, что Сино по-прежнему не забыла этого пса, что она будет оставлять для него цветы и воду, и что будет его обнимать, когда призывает силой её философского камня.
…Если я умру, случится то же самое?
Часть её на это надеялась, но другая часть знала, что это будет болезненно.
— Болезненно…
Она приняла решение.
— Но если сделаешь что-то ненормальное частью повседневной жизни, то боли не избежать?
Микоку кивнула, и с её лица пропала суровость. Она повернулась к Тацуми и обнаружила привычное прищуренное выражение лица.
— У тебя есть враг, Тацуми?
— Да, есть. И я сражаюсь, чтобы задать вопрос.
— Какой вопрос?
— Это известно лишь моему врагу.
Микоку не знала, что это значило, так что могла только кивнуть в сторону смущенной улыбки другой девушки.
— Ясно. Интересно, есть ли враг и у меня.
— А разве нет? Например, в Отряде Левиафана есть некто, по фамилии Саяма.
— Я не уверена. Этот парень ничего не знает. …Ты думаешь, он станет моим врагом, едва только узнает истинное значение Пути Левиафана?
И…
— Смогу ли я отыскать собственную причину сражаться до того, как это случится?
Она подняла взгляд к луне.
Взирая на холодный свет этой бледной дуги, Микоку кивнула.
— Мне нужно отправляться на моё задание по защите Хаджи. Если это перерастёт в сражение, я, возможно, что-то пойму.
Она опустила взгляд и посмотрела Тацуми в глаза.
— Но почему ты вдруг об этом заговорила?
— Всё просто, — произнесла Тацуми. — Мне так захотелось.
Глава 19. Преследование в глубинах
Чёрные часы на стене показывали четыре утра, но на белых стенах не было окон, пропускающих утреннее солнце.
Громадное подземное пространство разделяло несколько перегородок, и вдоль западной его стороны шагала женщина. Она, Цукуёми, шагала к директорскому столу на южном конце, сжимая стопку документов.
Звук шагов её сандалий неожиданно остановился.
У её стоп нечто лежало. Конкретнее, прямо перед ней на полу распласталась фигура в лабораторном халате.
Она присмотрелась и заметила рядом лэптоп.
— О, так это Касима.
С этим она прошла мимо него, и он произнёс у неё за спиной:
— Вы будете меня игнорировать, Директор Цукуёми?
— Да, я предположила, что ты спишь.
— Взрослые не спят на полу.
— Вот как.
Цукуёми снова начала идти, но он быстро сел.
— Вы не хотите знать, почему я рухнул от шока?
— Я действительно не хочу, но ты всё равно мне расскажешь, так что давай быстрее.
— Нацу-сан так жестока. Вы знаете про унитаз, который мы разрабатываем?
— Ты имеешь в виду прототип, названный «Прямо сюда?!» Прошлой ночью ты принес его к себе домой, не так ли?
— Да. Перед уходом я его подсоединил и установил уровень смыва на «противокорабельный луч», так как это его главная особенность. Ну, Нацу-сан позвонила мне среди ночи и с легкой улыбкой в голосе сказала мне в качестве наказания не возвращаться домой три дня. Она даже подозревала, что он может фотографировать. Серьёзно, она так мила!
— Хм. И к чему всё это? — безразлично спросила она.
Касима тупо на неё уставился, глянул в сторону и со вздохом поник плечами.
Наконец, он устремил взор вдаль и откровенным тоном произнес:
— В последние пару месяцев это рабочее место стало насколько брутальным. Наш босс игнорирует, что ей говорят подчинённые.
— Ты совсем не сдерживаешься со своими любовными замашками. И ты заставляешь своего босса это всё слушать.
— Дело не в любовных замашках. Просто так получилось, что субъективное объяснение ситуации делает меня таким счастливым.
— Мои симпатии. …В общем, иди спать. Ты инструктор Отряда Левиафана, не так ли? Я слышала, у тебя в последнее время сложности с организацией уроков.
Касима встал, когда это услышал.
— Я сумел включить в программу кое-что из собственных интересов.
Он подобрал лэптоп и показал ей экран. В отображаемом окне виднелось несколько нарисованных сфер: десять небольших красных сфер и одна синяя.
Мужчина глянул на экран, улыбнулся и повернулся к ней.
— Это симуляция происхождения одиннадцати Гиров, чтобы подтвердить значение за Путем Левиафана. Различные UCAT исследовали это со времён Второй Мировой Войны и достигли определённых результатов, но я сомневаюсь, что кто-нибудь из них знает ответ. Происхождение одиннадцати Гиров по-прежнему покрыто тайной. — Касима озадачено наклонил голову. — Между тем, я слышал, что они отправляются в тренировочный лагерь.