Он повернулся к свёртку ткани, прикреплённому ремешком сбоку рюкзака. Там содержался меч, который им передала Гиес, обещая с ними поговорить.
— Мы должны поместить это там, где, как нам кажется, расположена база 3-го Гира, верно? У тебя есть какие-то идеи? — спросила она.
— У меня есть общая идея. Когда мы сюда прибыли, я услышал об атаке Армии, которую старик назвал «восхитительным вторжением красавицы», но он также упомянул о сведениях, которые слышал от Брюнхильд-кун.
— От Брюнхильд-сан? Почему ей известно о 3-м Гире?
— Неподалеку находилась штаб-квартира городской фракции 1-го Гира. Похоже, в прошлом они пересекались, и после этого 3-й Гир передислоцировался. Когда разведгруппа 1-го Гира снова посетила участок, ничего не осталось.
— Но ведь так ещё сложнее узнать, где они находятся. Если бы они всё ещё оставались на своём изначальном месте, мы бы могли, по крайней мере, строить догадки на основе Теории Взаимодействия Мира и Божественных Штатов.
— Предугадать расположение того, кто исчез, может быть весьма очаровательным и познавательным. И это включает в себя твоих родителей, Синдзё-кун. Так что давай пока не заморачиваться. Мне бы хотелось поразмыслить о некоторых вещах.
— Каких вещах? — спросила Синдзё.
— К примеру, о второй скверне, которую не раскрывает нам малыш Хиба.
Синдзё вспомнила прошлое утро. Саяма в разговоре с Хибой был на удивление напорист, и после этого вёл переговоры с Гиес.
— Ты что-то понял, после тех вчерашних дискуссий?
— Да. Прошлой ночью я размышлял в ванной перед твоим появлением и…
— Ты внезапно растерял всю убедительность…
— Просто слушай. Прошлым утром я спросил у малыша Хибы, почему Аполлон сменил машину на Тифона, если он в прошлом использовал бледно-голубого Бога Войны.
— Да, и он тебе сказал, что не знает почему.
— Сказал, но он не отрицал, что Аполлон сменил прежнего Бога Войны на Тифона. Ты понимаешь, что это значит?
— А, — ахнула Синдзё, припоминая, что говорила Гиес. — Гиес сказала, что невозможно вести переговоры с пилотом Тифона, что они полностью отвергают эту возможность, и что каждый, кто знает секрет, возложит на себя скверну.
— Да, но Аполлон жив. Почему же тогда невозможно вести переговоры? Почему они всецело это отвергают? Я думаю, все эти загадки можно свести к одному: почему Аполлон сменил Богов Войны? У меня уже есть теория, но не хватает доказательств.
Он выглядел уверенным, поэтому Синдзё ему поверила. Когда он говорил с уверенностью, это могло вызвать проблемы, но он никогда напрямую не ошибался. Это само собой привело к следующему заявлению.
— Саяма-кун, ты удивителен.
Он прищурился, кивнул и выдал очарованный вздох.
— Это наивысший комплимент, Синдзё-кун. …Исходя из поведения малыша Хибы, мне кажется, он чувствует, что уже утратил свой шанс нам рассказать.
— Тогда… — Синдзё тщательно подобрала слова. — Это вроде того, как я сомневалась, раскрывать ли мне правду о себе?
— Да. Скорее всего, он невероятно добрый человек, поэтому слишком сомневается из-за заботы о других. Он видит всё, как неудобство для других. Его также сдерживает присутствие Микаге-кун, — сказал он. — Ты думаешь, он когда-либо давал ей себя утешить?
Она не смогла тут же ответить.
Она задумалась, что это значит, и применила концепцию себе с Саямой.
…А.
Она осознала, что он ссылался на то, как лежал у неё на коленях.
…Он не будет этого делать, разве что поранится, спасая меня, или выиграет у меня в карты.
Когда он чувствовал, что в состоянии свободно об этом попросить, он выкажет необходимость в ободрении.
— Интересно, Рюдзи-кун такой же? — подумала она вслух. — Получает ли он утешение от Микаге-сан, которая не может эволюционировать, говорить, или ходить?
— Я уверен, Микаге-кун с радостью это сделает, но мне кажется, он не решится спросить. Он как минимум подсознательно отнесётся к этому, как к возложению на неё ещё большей ноши, и сочтёт это высокомерием, — произнес Саяма. — Но бывают минуты, когда он может принять это утешение без чувства вины.
— Э?
Синзё подняла взгляд, и в ответ он ей улыбнулся.
— И это связано с его причиной сражаться. Вопрос в том, осознаёт ли он это или нет.
— У него и правда бывают такие минуты?
— Бывают. У всех бывают.
— Правда?
Она не знала ответа.
Ей казалось, что Саяма утешает её слишком часто.
Даже пребывание с ним было частью этого.
— Мне кажется, лишь малое количество людей смогли реализовать это желание утешения, — сказала она.
— Серьёзно?
Он наклонил голову, и она увидела на его обычно непроницаемом лице нечто похожее на сомнение.
Он словно сомневался, стоит или нет ему кое-что сказать.
Наконец, он пригладил волосы, поднял правую руку и начал, назвав её имя:
— Синдзё-кун, однажды была некая автоматическая кукла.
— Э?
Его неожиданное заявление вызвало у Синдзё лишь недоумение, но она быстро осознала, что в кои-то веки он думает, перед тем, как говорит.
Она не знала, что он подразумевал, и кто эта кукла, но понимала, чего он желал. Он хотел, чтобы кто-то выслушал его ответ, поэтому произнесла:
— Э-эм… А что с этой автоматической куклой? Ты мне расскажешь, Саяма-кун?
— Расскажу.
Он вздохнул, отвёл от неё взгляд и продолжил.
— Эта кукла была весьма глупой, — он сделал небольшую паузу. — По какой-то причине, она была настроена на собственное уничтожение и при этом никак не пыталась этого изменить. Даже когда её хозяин просил изменить эту настройку, она с улыбкой отказалась.
— …
Он оставался невозмутимым, но поднял повыше взгляд, пригладил волосы и тщательно подобрал слова.
— Возможно, докучать своему хозяину и беспокоить его таким вот образом, было её способом утешения.
И…
— Каждый получает утешение по-своему. И именно поэтому у каждого есть свой способ.
Он выдал небольшой вздох, затянул галстук и вернул своё привычное безразличное выражение лица. Выглядело так, словно его предыдущие слова никогда не произносились.
— Ну, большинство того, что я говорил, это домыслы, и тот самый человек не с нами. Ты можешь это игнорировать.
— Я не хочу, — сказала Синдзё.
Она чувствовала, что её брови немного опустились, и на губы подкралась небольшая улыбка.
…То, что случилось с №4, действительно его беспокоит.
Она, с другой стороны, почти об этом позабыла.
— Я признательна, что порой ты говоришь о подобных вещах.
— В таком случае мы действительно противоположны, Синдзё-кун. Я отношусь к этому, как к ужасному провалу.
Он выплёскивал слова и не смотрел ей в глаза, но вскоре торопливо глянул на часы.
— Время пришло.
— Ох, ты прав. Мы можем на этом закончить.
— Какой у тебя вдруг раздражительный тон.
— Мы и правда противоположности. Я вовсе не раздражительна. Я просто подумала, что ты на удивление…
Она задумалась.
— Озорной, да больно замороченный. Что получится из этой комбинации на языке Саямы? И если ты попробуешь соединить «оз-» «-а» «бо-» «-ченный» не думая, как это звучит, то я не буду принимать с тобой ванну долгое время.
— …
— Тебе не нужно так серьёзно об этом размышлять.
— Вот как. Но это доказывает, что ты не считаешь это чем-то существенным. Я бы предпочёл, чтобы ты выбросила этот разговор из головы.
В ответ она высунула язык, и он всего лишь горько улыбнулся.
Если будет возможность, она решила напомнить об этом в следующий раз.
Тем временем, Саяма шагнул в сторону супермаркета.
— Прошу, жди здесь, Синдзё-кун. Затем, мы можем прогуляться, собираясь с мыслями. Как насчет того, чтобы осмотреть район Бикан?