Это означало, что Зевс не отправился в Тартар и по-прежнему пребывал в том сером Боге Войны.
Серый гигант, Зевс, не отвечал.
Телом Сусамикадо Рютецу стиснул правый кулак.
— Кронос рассмеялся и сообщил, что он нарочито оплошал, чтобы ты не смог сбежать в Тартар, но тот старик был чудаком, как и мои товарищи. Он сказал, что ты сам этого хотел, ведь так?
— С чего ты взял?
— Потому что он тоже умер, не отправившись в Тартар. Вместо того он стал компонентом Сусамикадо. Почему? — бросил он в спину Зевсу. — Почему ты притворялся фальшивкой и пытался помочь своему ребёнку?
Но ответ Зевса не имел отношения к вопросу.
— Уходи. Снизу уже приближаются горничные.
Вот и всё, что ответил серый Бог Войны, и больше не оборачивался. Изливая из живота чёрную жидкость и металлические осколки, он сделал медленный шаг.
— Мне необходимо кое-что сделать. Я не могу позволить королевскому роду оборваться.
— Кронос сказал то же самое. …Ты собираешься оставить вашу скверну ему в наследство?
Серый Бог Войны добрался до бледно-голубого и присел.
— Я не знаю. Им это решать. Но…
Обеими руками он подобрал бледно-голубого Бога Войны, который стал двумя частями.
Из дыры на животе, которую теперь ничего не прикрывало, вовсю хлынула чёрная жидкость.
Тем не менее, он встал и проговорил:
— Я не дам потерять нашего короля.
Он направился к подступающим шагам, не оборачиваясь назад.
Саяма услышал неожиданный грохот. Сотрясение в его зрении и воздухе напомнило ему определённый факт.
…После разбалансировки континентов во время вторжения 9-го Гира 3-й стал нестабильным.
Пока храм начал медленно рушиться, серый Бог Войны продолжал шагать с бледно-голубым на руках. Он опустил взгляд на свою ношу.
— Я не дам тебе умереть.
Он кивнул.
— Ты должен принимать теперь только счастливые решения.
Услышав это, Сусамикадо тоже зашевелился. Он раскинул четыре крыла и улетел во тьму в задней части храма.
— Что за бред.
С этим заявлением, сказанным через сжатые губы, прошлое подошло к концу.
С потемнением своего взора Саяма подумал.
…Будет ли итог счастливым?
Он решил, что будет.
Хиба пробудился от мгновения прошлого.
Ему многое следовало обдумать, но в настоящем перед ним предстало два факта.
Первый, позади него находилась угроза Тифона.
И второй…
…Я должен кое-что сделать!
В том прошлом он увидел остальных с вещами, которые им следовало сделать. У них была сила, собственные мысли и то, во что они верили даже когда сражались.
Верно, — подумал он. — Я отправляюсь туда же.
После отсечения времени Тифон должен наносить атаку, поэтому Хиба отреагировал.
Не оборачиваясь к Тифону, он развернул тело и взмахнул мечом назад и вверх.
Его высокоскоростное действие привело к вспышке искр и столкновению.
— Остановил.
Но он не смог прекратить его движение.
Разворачиваясь, его защитный меч продолжил двигаться к Тифону.
Однако Тифон вновь отсёк время и оказался у него за спиной.
Но Микаге растянула бронированные панели, чтобы защититься с положения, с которого спрогнозировала нападение Тифона.
Когда в воздух разлился лязг и больше искр, Хиба воспользовался этим шансом для ещё одной атаки.
И Тифон снова отсёк время.
На этот раз Сусамикадо успел вовремя. Он воспользовался импульсом своего взмаха, чтобы перекрутиться и запустить меч, который он держал в одной руке, наружу. Его атака столкнулась с Тифоном.
— Ох!
Если Тифон снова отсечёт время, Микаге возьмёт на себя оборону.
Их движение, атака и защита слились воедино.
Хиба на полной скорости рванулся к Тифону, который использует его атаку, чтобы войти в собственное атакующее время.
Брешь, на которую Хиба должен нацелиться, являлась временем между нанесением атаки Тифона и её попаданием по цели.
Он сосредоточился исключительно на выброс собственных ударов в эту брешь нападений практически из слепого пятна.
Это было невозможно.
Как бы много атак он не наносил, уходило время на подготовку и повторный взмах его оружия.
И всё же ему содействовала некая сила.
— Микаге-сан!
— Точно.
Бронированные пластины Сусамикадо были не простой защитой. Микаге перемещала их как живую броню. Её роль заключалась в том, чтобы использовать приводы для движения вокруг брони, подобно крыльям, на скорости, соперничающей с ударами меча Хибы.
Если Тифон вновь и вновь повторяет своё время атаки, Сусамикадо быстро нападёт и одновременно развернёт защиту.
Вот и ответ.
Если их враг мог отсекать время, им просто необходимо достаточно скорости, чтобы вмешаться в это отсечение.
Хиба переместился и выдал своим голосовым прибором молчаливый крик.
— ———!
Сусамикадо набирал скорость.
Он двигался быстрее, чтобы его противник мог безостановочно отсекать время, безостановочно ловить атаки и безостановочно получать урон.
…И так я смогу сражаться столько, сколько потребуется!
Хиба усвоил это в своей драке с Саямой. Был лишь один способ повелевать сражением.
Он должен думать, что сражение не прекратится.
Хиба запускал мечом шквал ударов, быстро вращал тело, предугадывал, где будет противник, и оставлял на Микаге то, что ей давалось лучше всего. Всё то время Сусамикадо кружился, будто в танце.
Неожиданно с его губ сорвалась песня.
— Silent night, holy night.
Белый Бог Войны на это взревел, но его слова продолжались, словно в ответе:
— God’s Son laughs, o how bright.
Хиба пел и произвёл всплеск скорости, ускоряющий его ещё сильнее.
Высокоскоростной танец обратился валом атак Тифона, с Сусамикадо в центре.
Появлялось несколько размытых остаточных изображений Тифона, и затем по очереди исчезало.
Это танец, — осознал Хиба. — Наверное, выглядит так, словно белый рыцарь взял чёрную принцессу за руку и танцует с ней.
Куда бы ни направлялось движение его тела и меча, воздух окрашивали искры и лязг.
— Love from your holy lips shines clear.
Хиба перемещался.
— As the dawn of salvation draws near.
Его высокоуровневая концентрация заставила окружающие звуки раствориться, и он предоставил своим пяти чувствам ничего кроме движения вокруг себя и собственной песни.
Нет, это не всё. Внутри этого Бога Войны Микаге всё время к нему прижималась.
Испытывая это надёжное ощущение, он быстро пел и вращался.
Тифон кричал и непрерывно появлялся у него за спиной. Его голос звучал громко, но потерял тон вопля. Хиба задумался об этом крике Тифона.
…Он злится?
Носитель смерти, которого он наконец-то убил, был воскрешён.
Ему показалось, или он выражает свою ненависть к обладателям человеческих тел?
…Нет.
Нечто подобное он иногда ощущал в Микаге. Хиба задавался вопросом, относилась ли она так к себе, и думал ли он сам так в прошлом.
Но это оставалось в прошлом.
…Значит, мне показалось. Сейчас всё иначе.
Он не собирался извиняться за это перед Микаге, так как имел смутное представление, что она наверняка думала о чём-то подобном.
— Jesus, Lord, with your birth.
Хиба горько улыбнулся, вертясь в рассыпающихся искрах и движении, и осмотрелся вокруг.
Он увидел Курасики, окутанный ночными огнями.
…Когда битва закончится, смогу ли я посетить это место вместе с Микаге-сан?
Похоже, она могла теперь ходить, но понадобится ли ей поддержка? Если нет, Хиба огорчится, но, в то же время, обрадуется.
Но пускай эти чувства появлялись и растворялись, они ещё не закончили.
…Всё верно. В дальнейшем мы продолжим этим заниматься.
Они направятся дальше и дальше, чтобы привести всё к концу, и вместе с тем убедиться, чтобы ничего не кончилось.