— Хио, у тебя довольно хорошая стартовая стойка.
— Меня научили этому в школе, в которую я ходила. Там был хороший тренер.
Проговорив, она осознала, что тоже прозвучала саркастично.
Хио выдала ещё одну горькую улыбку повёрнутым вниз лицом.
— Get set,7 — окликнул Харакава, не спрашивая, готова ли она.
Она посчитала это несколько эгоистичным, но также ощутила облегчение от того, что ситуация прогрессирует сама собой.
…Он не даёт мне и малейшей возможности расслабиться.
Его внимательность по большей части осталась незамеченной и не выказывала признаков того, что он говорит ей расслабиться. Это заставило её задуматься, не проявляет ли он и сейчас в различной степени заботу, которую она не замечает.
Но мне, наверное, просто кажется, — также подумала она.
Харакава стал тем, кто оказал ей помощь в чужой стране, так что ей наверняка просто показалось, словно с горячки.
Но затем…
— ———!!
В её мысли ворвался хлопок в ладоши.
Всего на миг, вторгшийся звук заставил её плечи вздёрнуться.
— Мм.
Но Хио всё равно сделала вдох и начала.
Её однажды научили, как это делать. Во время переводов во множество разных школ, её пребывание там обрывалась снова и снова, но она всегда вступала в команду спринтеров и училась бегать.
И вот чему её научили.
…Беги на полной скорости с первого же шага!
Хио растянула тело, словно запуская его вверх и вперёд, а её талия двинулась вниз и назад, но она стартанула левой ногой и рванула этой же талией прямо.
— !
Девушка добилась старта, который выглядел как скачок.
Она побежала.
Начальные движения её ног пронесли опущенную талию вперёд.
Затем она запустила вперёд ногу, покачивая верхней частью тела.
Её пята добралась до земли и потянула тело за собой, и носок другой ноги оттолкнулся от поверхности, отделяясь от беговой дорожки.
Это вызвало ветер. Её персональный ветер, созданный бегом.
…Да.
Она неслась сквозь тот ветер и через желаемое ею личное пространство.
Её мысли обострились.
Хио задумалась о старых временах. Из-за того, что она так давно не бегала, это напомнило ей, что бег для неё значил.
…Великолепное чувство.
Не нужно слышать ужасные слухи, которые её окружали, не нужно думать ни о чём другом, можно добиться какого-то результата, который сохранится даже после её ухода, и можно получить новый способ достижения даже лучших результатов в будущем.
Среди всех учителей в школе, как раз тренерá по бегу чаще всего смотрели на её записи, не ввязывая в это слухи.
Большинство из них были женщинами, и они давали ей советы после того, как видели её время. Следуя их советам, она становилась ещё быстрее.
Это обучение сосредоточилось только на беге.
Хио бежала и прикинула, что полоса, которую она только что пересекла, обозначала пятьдесят метров.
Она гадала, сможет ли стать как те люди.
Если Хио встретит кого-то вроде себя, сможет ли она показать им что-то большее?
…Учитель.
Я не смогу, — завершила она свои обострённые мысли.
Даже она ощущала присутствие демона, так как же ей найти способ учить и направлять людей?
Затем Хио вспомнила две вещи: прошлое событие, связанное с бегом, и прошлую ночь.
Первым была её мать.
— !..
И вторым — её прадедушка, которого она оставила прошлой ночью.
Оба раза она бежала из-за заботы её членов семьи, которые не желали, чтобы она узнала, что происходит.
…Они сказали мне убегать.
Эта мысль вызвала в разуме кое-что иное.
Вопрос, который словно въедался в задворки сознания.
…Все…
Хио выдала надломленный вздох.
…Все только и хотят, чтобы я убегала?
Глядя на секундомер своих часов, Харакава неожиданно поднял взгляд.
Звук шагов Хио прекратился.
— Эй.
Когда он окликнул и глянул вперёд, то обнаружил её у полосы в семьдесят пять метров первого ряда.
Её ноги застопорились, голова опустилась, и она дрожала.
…Что?
Он задавался вопросом, не стало ли ей плохо, но внутренне покачал головой. Это не более чем его удобная интерпретация.
— …
Харакава молча остановил секундомер. Время уже достигло двадцати секунд. Он видел время, когда она достигла пятидесятиметровой отметки, но засекать дальше теперь не имело смысла.
Перед тем, как зашагать к Хио, он сбросил и затем перезапустил секундомер, и после этого снова его остановил. Он хорошо помнил, что она достигла пятидесяти метров приблизительно за 6.8 секунд.
Через пару вздохов после этого, Харакава прибыл к ней.
Её голова была опущена, и ладони скрывали её выражение лица.
Она молчала, но её плечи немного поднимались и опускались, и он слышал всхлип.
Парень не собирался спрашивать, что пошло не так. У каждого есть свои причины для плача.
— Пойдём, Хио.
Она неуверенно кивнула и ответила по-английски:
— H-Harakawa, I…
— Извини, но я не знаю английского.
— R-really?
— Really, — ответил он по-английски.
Хио немного приподняла взгляд. В её глазах стояли слёзы, но она всё равно слабо к нему повернулась.
— Эм…
— В чём дело, Хио Сандерсон?
Она сделала один тяжелый вдох и, выдыхая, выровняла дыхание.
— Я рассказывала тебе, что произошло прошлой ночью, правда?
— Да, рассказывала.
Чтобы продолжить, у неё ушло некоторое время.
Она стиснула кулаки и вытерла в уголках глаз.
— Я… убежала и бросила прадедушку?
И…
— Почему когда я бегу, я всегда что-то теряю?
— Если ты так считаешь, значит, так оно для тебя и есть.
— …
Она задержала дыхание и уставилась на него, но он всё равно продолжил:
— Не задавай вопросы, на которые у тебя уже есть ответ, Хио Сандерсон. Что бы я ни говорил, ты хочешь подумать об этом по-своему. И как я сказал раньше, подозрительные люди хотят предполагать, что ход их мыслей единственно правильный.
Харакава набрал в грудь воздуха и вздохнул.
С горькой улыбкой он похлопал молчаливую девушку по плечу и вернул её взгляд обратно на себя.
— Но если ты это понимаешь, можешь спокойно жаловаться. Когда выскажешься — мысли могут поблёкнуть. Такое часто слышишь, но это вполне годиться для вопросов, которые портят тебе настроение. Так что спрашивай. Высвободи тяжёлые мысли и глубокие переживания. Если это поможет тебе взбодриться, я готов слушать, пока ты в Японии.
— Т-ты вредина, Харакава.
— И мне тоже станет легче, если я выслушаю жалобы, предназначенные для выпуска пара, вместо всякой дребедени. И слушай. Мы можем спросить у твоего прадедушки, что он о тебе думал прошлой ночью. Если ты будешь чувствовать, что его бросила, даже не спросив у него так ли это, то ты вошла в мир предсказаний, Хио Сандерсон.
— …
— И как-то неправильно задавать такой важный вопрос первому встречному, Хио Сандерсон. Я не стану повторять, так что не забудь. Запомни это и начинай жаловаться.
Затем он сунул к ней свои часы.
Она раздумывала о его словах, поэтому, когда перед ней появились часы, ошарашенно подпрыгнула.
— Э-э? Что это?
— Это более-менее твоё время, когда ты пересекла пятидесятиметровую отметку. Как быстро ты обычно пробегаешь стометровку?
— Э? Обычно около тринадцати секунд ровно.
— Не могу сказать точно, потому что мы можем отталкиваться только от твоей памяти и моих глаз, но ты из тех, кто раскрывается во второй половине. Ты пробежала за 6.8 секунд.
— …
Хио затихла, но её слёзы остановились.
Она повернула слабый взгляд на часы и затем на него.
— Мне нужно пробежать до конца, да?
Она подняла заплаканное лицо и выдавила небольшую улыбку.
— …
Но слева вдруг появилась стробоскопическая вспышка.
Они повернулись в том направлении и обнаружили прошлую девушку в спортивном костюме, и ещё несколько человек в форме.
— Тут и Ооки-сенсей? Чем, чёрт возьми, вы все занимаетесь?!
— Н-ну, мы хотели пообщаться с иностранкой. У нас их тут нечасто увидишь.
— Если судить по Вашему имени, Вы наполовину иностранка.
Студенты разбежались, но Ооки в своём белом спортивном костюме осталась позади и почесала затылок.
Женщина подняла взгляд к ночному небу и задумалась о том, что он сказал. Наконец, она рассеяно улыбнулась и ответила:
— Эм… Кажись, я немножко потерялась.
Хио определённо не понимала, что происходит, поэтому Харакава подтолкнул её в спину и начал уходить со школьного двора.
— Х-харакава, эта женщина…
— Ты мне не поверишь, так что я даже не стану объяснять.
— Т-только не говори, что она учитель. Н-не может же такого быть, правда? Она что… ну… не знаю, как бы сказать.
— Ты действительно хочешь получить от этой страны море потрясений, Хио Сандерсон?
Пока они шли, с неба полностью растаяли вечерние цвета.
Однако там по-прежнему оставалось несколько очертаний. Они все были транспортниками, летящими на северо-восток к Окутаме.