— Ты собираешь информацию об экосистеме?!
— Большое целое становится малым целым.
Сказав это, Мукити опустился.
Когда за спиной змея, опускающего длинное тело прямо вниз, солнце утратило свой цвет, небо стало ещё темнее.
Всё за исключением озера обволокло тьмой.
Врата, — осознал Саяма, когда за озером нечто поднялось.
Это было громадное дерево. Когда оно поднялось, его ствол шириною более тридцати метров переломился у вершины.
Дракон залетел внутрь сломанного конца, и 4-й Гир зашевелился.
Как раз перед этим Саяма услышал волю Мукити.
— Саяма, ты сказал, что я был «удивлён», когда ты нашёл меня, не так ли?
— Да. Но почему ты сейчас об этом вспомнил?
— Мне бы хотелось, чтобы ты пересмотрел это описание. Используя слово, которому ты меня научил, я был «счастлив», что меня кто-то нашёл.
— …
— И я желаю «счастья» тем, кто унаследует обещание.
Это знаменовало конец, и ветер сверху окутал Мукити и столкнулся с деревом.
В следующий миг весь свет исчез.
И посреди того мрака Саяма размышлял.
…Переговоры, чтобы сделать дракона и человека равными, хм?
Таким и было обещание. И чтобы перезапустить и дать ему новое начало, дракон должен встретиться с Синдзё.
Вот почему Синдзё-кун получила место в Отряде Левиафана? — гадал Саяма. — Мой дед и старик должны были об этом знать, в конце концов.
…Если так, те старики действительно любят окольные методы и загадки.
Он подумал о том, что Синдзё сейчас делает. Предыдущее видение прошлого, скорее всего, было для неё большим потрясением, поэтому он решил, что должен её поддержать.
И пока его разум падал, он припомнил спину деда, которую больше не мог видеть.
Спина, увиденная им в храме Хатиодзи, была для него новой, но та, что показалась во время обещания Мукити — нет.
…Ту же самую спину я видел до самой его смерти.
Глава 21. Голос заботы
Свет заходящего солнца покрывал лес, озеро и громадное дерево.
Это была резервация 4-го Гира.
Всё оставалось таким же, кроме цвета неба.
Голубой середины дня теперь окрасился малиновым вечера.
Тень огромного дерева растянулась наружу и покрывала две фигуры.
Ими были Саяма и Синдзё, которые стояли на берегу озера.
Увидев только что прошлое, Саяма держался за грудь, а Синдзё прислонилась к нему и приложила к его груди собственную руку.
— Ты в порядке, Саяма-кун?
— Да, я справлюсь. Что более важно, Синдзё-кун, с тобой всё хорошо? После того, что мы узнали о Синдзё Канаме.
— Да.
Она кивнула и глянула на него.
Он взирал на неё с серьёзным выражением, и его правый кулак открылся в лапающей позе.
— …Что с этой рукой?
— Не видишь? Я решил, что нужно успокоить твоё сердце.
— Кажись, ты только что выжал вообще всё спокойствие, которое у меня там оставалось!
Она со вздохом опустила плечи, что переросло в освобождение от переживаний по поводу увиденного в прошлом.
…Он пытался мне так помочь?
На её раздумьях он приоткрыл рот, сделал глубокий вздох и произнёс:
— Ну а теперь, Синдзё-кун. Как Казами и говорила прошлой ночью, мы должны посетить штаб-квартиру ИАИ.
— Чтобы пойти по стопам Синдзё Канаме? Но он умер, потому…
— Помнишь, что сказала Доктор Чжао? Они получили новогоднюю открытку со словами, что его ребёнок здоров. Если Синдзё умер, эту открытку, вероятно, послала его жена. В таком случае, мы можем найти записи касаемо того ребёнка, если документация о Синдзё Канаме хранится в ИАИ.
— Ох, — её глаза широко распахнулись, и она кивнула. — Фамилия Синдзё должна была перейти по наследству.
— Верно. Всё унаследовано следующим поколением. Разве не так, Мукити-кун?
Он обнял Синдзё за плечи и повернулся к громадному дереву, рухнувшему в центре озера.
После паузы дерево проговорило:
— Да. Благодаря этому, унаследованное обещание с Саямой было выполнено.
Синдзё кивнула и осознала, что её лицо, скорее всего, окрасилось смесью улыбки и беспокойства.
— Простите.
Она немного замешкалась.
После увиденного в прошлом, как ей следует выразить то, что лежало на сердце?
Потеря Синдзё Канаме была потрясением, но разговор между дедом Саямы и Мукити оказался полной противоположностью.
…Его дед во многом такой же.
Их не связывали кровные узы, и они разнились внешне и поведением, но нечто в них было схожим.
…Как я, так и Мукити подверглись влиянию «Саямы», поэтому мы можем прийти к определённому пониманию.
Синдзё видела силу Мукити, когда он забрал её усталость, но также верила, что у них есть общее помимо этого.
И поэтому она открыто проговорила слова из сердца:
— Тот случай в прошлом многое для Вас значил, поэтому Вы ждали всё это время, верно?
— Да.
Синдзё продолжила, осознавая, что как раз эти слова она хотела услышать, когда оставалась одна.
— Тогда, пришло время отбросить ожидание. Люди, которых Вы желали и которым доверяли, прибыли, — она перевела дух. — Мы равны, поэтому давайте воспользуемся доступной нам силой, чтобы проявить заботу друг к другу.
— Действительно.
Мукити ответил решительным заявлением:
— Концептуальная Война для 4-го Гира наконец-то закончилась.
И…
— Саяма, проходит новое сражение, не так ли? Как и обещано.
Синдзё повернулась к Саяме и увидела его кивок.
Он скрестил руки на груди, осмотрелся и сделал вдох.
— Действительно так.
— И тебе необходима в этом сражении моя сила, не так ли?
— Да. Это включает силу твоего Концептуального Ядра, лечащую силу, и какая бы иная сила у тебя ни была.
— Ясно. Раз так, у меня есть просьба насчёт этого нового сражения, — сказал Мукити. — Продолжай передавать всё, что унаследовано.
Потому что…
— Таким образом, мы сможем остаться с вами.
Синдзё задумалась о его словах.
…Он просит сохранить этот мир.
Они собирались очистить любые проблемы, раздоры и препятствия, чтобы ничто не пропало, даже если это утрачено. Таким образом, всё может оставаться с 4-м Гиром и его почти бесконечной жизнью.
Но…
— Разве не этого мы и хотим, Саяма-кун? Такова цель Пути Левиафана.
Она и Саяма воззрились на дерево Мукити и произнесли в унисон одно слово:
— Тэстамент.
А значит…
— Пойдём, Мукити-кун. Отправляйся с нами.
Едва Саяма это произнёс, Синдзё осознала, что в небе появился определённый цвет.
Нет, это было не в небе. Он появился на самой вершине высокого пня.
Зацвёл небольшой цветок.
Это был белый цветок на торчащей ветке.
— Тогда, позволь нам отправиться, — ответил Мукити.
…Мукити не говорит то, что и так общеизвестно.
Синдзё наблюдала, как небольшой цветок вместе со стеблем сорвался со ствола.
В то же время краски мира начали тускнеть.
— Ах.
Она быстро встала, и ветер принёс цветок ей на голову.
Затем, цветок заговорил голосом Мукити.
— Идём.
Лес и поляна стремительно теряли цвет.
Зелёный обернулся желтовато-зелёным, а затем чистой желтизной. Деревья начали клониться, словно засыпая, а кустарники опустились вниз, будто ложась спать.
С погружением растений в сон их движение порождало ветер, который знаменовал конец резервации.
— Моя Концептуальная Война закончена.
Голос воли Мукити разносился под солнцем, клонившимся к горизонту.
За медленно оседающим лесом увядающий цвет насыщал океан.
Наконец, всё окрасилось тенистыми красками и оттенками ночи.
…Они последуют за нами.
Они последуют за Саямой, потому что Синдзё пришла с ними встретиться.
— …
Синдзё безмолвно засунула цветочный стебелёк себе в волосы.