Более того, его тело разрушило само себя в попытке разделиться надвое.
Ёнкичи разорвало на куски, и звук натурально пронзил его кости.
Никчёмно, — подумал он.
Его так сильно разворотило от атаки Ex-St, к которой он так небрежно относился.
Конец настиг за вздох, и старик осознал, как что-то грозилось вырваться из его тела.
Ему казалось, что сердце открылось наружу, и его омывает ветер.
Но всё же Ёнкичи ещё шевелился. Его поднятая правая рука едва крепилась к плечу.
— Великий Мудрец!
С обеих сторон от него возникли гигантские красные руки.
Они уже растянулись на десять метров и поднялись выше.
Старик направил их на Синдзё и Сусамикадо, стоящих перед ним в ряд.
Он должен нанести этот удар. Он должен победить.
...Чжао-сама!
Ёнкичи получил сильнейшие индивидуальные боевые способности, но в то же время имел самый низкий интеллект.
Он думал, это предназначалось для создания баланса между братьями. Будь он слишком сильным, его братьям ничего бы не осталось.
...Единственное, чего я могу достичь самостоятельно — это абсолютная победа в индивидуальной битве.
Если ему не по силам хотя бы это, так какой от него прок?
Поэтому Ёнкичи поднял осыпающуюся правую руку.
Она сломалась и превратилась в песок на половине взмаха.
Даже когда он услышал осыпание песка в воздухе, Великий Мудрец не остановился.
Это его последняя атака.
Его величайшая мощь, как боевой жизненной формы 7-го Гира. Это концепт и сила, созданная чтобы противостоять Богам Войны и побеждать механических драконов.
Те, кто преодолели всё это, являлись парой, унаследовавшей мощь 3-го Гира и…
— Синдзё-сама, послушай!
Ёнкичи выдал крик, поскольку чувствовал, что должен. Он пообещал рассказать им о прошлом, а значит, ничего не оставалось, кроме как прокричать им сейчас.
— Ты ребёнок, оставленный Юкио-самой во время той битвы в Осаке!
Зрачки Синдзё расширились от удивления, но затем её брови приподнялись, и она закрыла глаза.
— Спасибо!
С этими словами от Ex-St и Керавноса прибыл свет.
Ёнкичи наблюдал, как двойное свечение поразило Великого Мудреца, как того пронзило, разорвало, и его сердце наполнила мысль.
...Какой занятный поворот событий!
Он испытал толику сожаления, смешанную с весельем.
На протяжении долгого времени четвёрка братьев думала, что их сила столь велика, что необходимо себя сдерживать, и они никогда в ней не сомневались. Это привело к определённой мысли.
...Что этот мир скучен.
Да, — сказал он в сердце.
...Он скучен.
Этот мир скучен, но..
Он полон таких интересных людей. Среди них есть те, кого даже мы не можем победить.
Как далеко они смогут зайти? Есть ли у них вообще пределы? И...
...Могу я помочь им подняться к даже большим высотам?
Ёнкичи казалось, он сделал то, что заставило бы Чжао им гордиться.
Их присутствие крепче сплотило потомков её товарищей.
Подобное Чжао не могла бы сделать, и не смог бы никто другой.
Этим стоило гордиться.
...И я помог собственными действиями насладиться этим скучным миром!!
Старик выдал горькую улыбку в своём сердце.
...Я из тех дурачков, которые быстро меняют своё мнение!
Но...
— Это балансирует мою мощь, гелге!
На этих словах Великий Мудрец взорвался, и всё его тело вспыхнуло.
Последним, что он почувствовал, было ночное дуновение с востока.
Ветер раздувался.
Он продолжал дуть без конца.
Глава 27. Пробуждённый свет
Нечто шевельнулось во тьме.
Это был шорох пробуждения.
В центре комнаты, выкрашенной в цвета ночи, стояла кровать, и девушка рядом с ней подняла голову с одеяла.
Она носила полупальто с вышитым внутри воротника именем «Казами».
Девушка сидела в той же одежде, в которой сюда пришла.
Её полуоткрытые глаза повернулись к часам на столе возле кровати.
— Только восемь? — промямлила она. — Ненавижу бессонные ночи.
Во тьме Казами потянула спину.
Она посмотрела на изголовье кровати и увидела лицо Изумо.
Его глаза всё ещё были закрыты во сне, и девушка слегка улыбнулась на умиротворённое выражение лица там.
Но…
— …
Её брови опустились, когда она увидела покорёженное оружие, приставленное к кровати, и правую руку Изумо.
Казами опустила голову и поднесла руку к глазам.
— Я уже даже не плачу.
Она неустойчиво поднялась на ноги. Ей следовало попросить за каждую ночь, проведённую в госпитале, и позвонить родителям.
Разговор в палате нарушит его сон, поэтому девушка встала.
— Ах.
Её колени подкосились, и она чуть не упала.
В качестве поддержки Казами схватилась за поручни в конце кровати и вздохнула.
Гадая, не случилось ли чего, она окинула взглядом помещение, но её поведение ничего не поменяло.
Девушка снова медленно собралась с силами и покинула больничную палату.
Она открыла дверь в коридор.
— Ох и светло.
Она так долго пребывала во тьме, что даже небольшие лампы дневного света коридора больно били в глаза.
У неё ушло несколько секунд на то, чтобы привыкнуть.
И прождав так долго, она увидела коридор со следами тусклого света по углам.
Лампы дневного света на потолке второго этажа специально приглушили, чтобы не нарушать людской сон.
Казами посмотрела по сторонам.
Справа от неё расположилось ещё несколько палат и запасной выход с доступным ручным фонариком.
Слева от неё была одна больничная палата и холл. За проходом к южному зданию она увидела стойку сестринского поста и будку охраны за ней.
Казами направится к посту, чтобы попросить остаться на ночь, и затем позвонит домой в холле, потому что мобильные в больнице запрещены. Она попыталась вспомнить, есть ли у неё монетка в десять йен для таксофона.
С началом раздумий мысли только накапливались.
Перед больницей располагалась купальня. Вчера Казами отказалась её использовать, но…
…Мне реально нужно сходить туда сегодня.
Нет-нет, — поправилась она, качая головой. — Не забывай, для чего ты здесь.
К ней неожиданно пришла ещё одна мысль.
…Что я вообще делаю?
Ей хотелось остаться вместе с Изумо, но что это даст?
Она задумалась об этом, но…
— Нет.
Казами сама не знала, на что направляла это слово отрицания, но, всё же, решилась.
Она повернулась налево и двинулась к сестринскому посту
— ?
Но у входа в палату девушка кое-что приметила.
Там стояла большая зелёная сумка. Она была больше магазинной и выглядела скорее как походный рюкзак. Девушка заглянула внутрь.
…Сменная одежда.
Там также была коробочка с онигири и другими яствами.
Казами присела, порылась в ней и нашла несколько писем.
Самое верхнее было от Сибил.
«Чисато-сама, я купила Вам одежду на смену и набор полотенец.»
…Откуда она знает мой размер?
Следующий оказался от Микаге.
«Хио приготовила ужин, так что взяла немного тебе. Там жареная курица и онигири.»
…Эти двое ладят?
Она перешла к следующему письму, которое прислал отдел разработок.
«Может, это и навязчиво, но вот DVD с Харуми высокого разрешения, чтобы тебя развеселить.»
…Мне не на чём его смотреть.
Затем девушка прочла письмо, прикреплённое к коробке.
«Если тебе станет скучно в больничной палате, поиграй с этим. Это полностью подвижная фигурка «Ооширо в действии». В комплекте второе покрашенное лицо и стойка для позирования, что крепится к паху, так что это отличная сделка!!»