— Шестое — как вы оправдаете сокрытие всех предыдущих грехов? И седьмое — как оправдаете утаивание грехов и одновременную попытку взять выживших из Гиров под свой контроль через Путь Левиафана?!
Хаджи повысил голос и сделал вдох.
Перед ним Саяма оставался непроницаем, и не говорил с тех пор, как шикнул на Синдзё.
Хаджи немного качнул головой, хрустнул шеей и снова посмотрел на парня.
— Итак, время для восьмого вопроса. Но позволь сначала предупредить. ….Малейшая ошибка в ответе воистину станет роковой.
Он взял копьё под мышку и удостоверился, что остальные впереди, а за спиной никто не двигался.
— Что ты скажешь об этом?
Он вытащил из кармана чёрный секундомер и поместил палец на кнопку.
— Снаружи Концептуального Пространства по всем большим станциям, торговым кварталам и региональным жилым районам Токио было спрятано больше тысячи бомб. Нажми я эту кнопку — они все детонируют.
Столкнувшись с неожиданным требованием, Синдзё широко распахнула глаза, а Саяма оставался невозмутим.
— Сдавайтесь. Если нет — я нажму на кнопку.
Синдзё ахнула.
Она сглотнула, натужно выдохнула и как-то сумела выдавить слово из глубин сердца.
— С-саяма-кун!
Это имя произвело лёгкую улыбку.
Но не от Саямы. От Хаджи.
…Кх.
Её подавленность чуть не вырвалась в словах.
Девушка хотела поменяться с мужчиной местами, используя концепт Ёнкичи, но это требовало от него враждебного действия в её сторону.
Он не совершал никакой атаки.
Вместо сражения он взял заложников.
— Э-это нечестно!
— Нечестно? Что, по-твоему, выше? Количество людей, которые умрут от бомб установленных по Токио, или количество умерших в Великом Кансайском Землетрясении десять лет назад? И, памятуя об этом, позволь сказать кое-что ещё. Вы повторите прошедшие ошибки, или докажете, что уяснили урок?
Хаджи держал секундомер на уровне груди.
— Можешь подумать о трагедии десятилетней давности? Там умерли твои родители, разве нет?
Словно в ответ, спина Саямы перед глазами Синдзё надулась. Он сделал вдох.
…Что ты собираешься делать? У тебя есть план?
Хаджи сказал, что если они не сдадутся, погибнут люди.
Синдзё сомневалась, что он лгал. Подорвав бомбы, он мог просто свалить всё на то, что UCAT не усвоили уроки прошлого. Его это ни капли не заденет.
Хаджи выдал томительный вздох и поднял кнопку повыше, когда сказал.
— Послушай, Саяма. Прошу… прошу, не заставляй меня нажимать на кнопку.
Он наклонил голову.
— Каков твой ответ, представитель Лоу-Гира?
— !..
Мы попались, — подумала Синдзё, прикусив нижнюю губу.
Это всё передавалось по UCAT и резервациям всего мира.
И все они поймут, о чём Хаджи говорит.
…Если он нажмёт на кнопку, это на нашей совести! И полностью выставит UCAT как эгоистов и зло!
Она хотела что-то поделать и скопила силу в правом плече, на котором лежало Ex-St.
Но затем девушка услышала голос Саямы.
Он тоже апатично хрустнул шеей.
— Понятно. К счастью, Хаджи-кун, судя по всему, мы с тобой достигли консенсуса. Так что позволь дать ответ на твоё соревнование «не нажимай на кнопку».
И его ответом было…
— Если хочешь нажать на кнопку, то вперёд. Это не моё дело.
На секунду Хаджи не понял, что Саяма сказал.
Когда слова добрались к его мозгу через уши, он повертел их немного во рту и, наконец…
— Глупец!!!
Внутри возникло слово «разочарование».
Мужчина поднял секундомер и начал вжимать палец в кнопку.
….Простите. Изменись они за десяток лет, этого бы не случилось!
Он должен доказать резервациям Гира и прочим UCAT, что это UCAT осталось прежним.
И способом, который никто не сможет отрицать или забыть.
Его враг согласился. Оставалось лишь запятнать своё имя, как непосредственного подрывника.
— !..
Хаджи шевельнулся, чтобы нажать на кнопку.
Но как раз тогда Саяма заговорил.
— Но я удивлён, Хаджи-кун. …Никогда бы не подумал, что тебе так хочется поубивать людей Лоу-Гира.
— ?!
Хаджи инстинктивно остановил палец, лежащий на кнопке.
Он нахмурился и в сомнении посмотрел на Саяму.
Тем временем парень согнулся, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
— В чём дело? Разве ты не хотел её нажать? Если таково твоё желание, то вперёд.
Саяма говорил с улыбкой на губах.
— Но позволь сказать одну вещь. …Я не хочу, чтобы ты нажимал на кнопку. К тому же, твои действия здесь олицетворяют действия всей Армии. Ты понимаешь, о чём я говорю? — он перевёл дух. — Ты нажимаешь на кнопку, хоть я и говорю, что не хочу этого. Или, быть может, ты находишь любое беспочвенное оправдание для воплощения собственного желания убийства людей Лоу-Гира?
— Нет! — непроизвольно выкрикнул Хаджи. — Мне небезразличны люди Лоу-Гира!
— Таково твоё заявление… Но ты, в любом случае, ищешь себе причину, чтобы нажать на кнопку, разве нет? …Для меня всё звучит как отговорки. Даже свинья может заявить, что ей есть дело до людей.
На словах Саямы щёки Хаджи дёрнулись, но парень медленно наклонил голову и продолжил говорить.
— Ты на удивление гнусный человек, Хаджи-кун. Прошу, подумай хорошенько.
Он медленно махнул подбородком в сторону детонатора в руках Хаджи.
— Начнём с этой кнопки… послушай. Нажимать её или нет — решать тебе.
— Что ты хочешь этим сказать?!
— Что непонятного? Разве не очевидно? Ни один из нас в полной мере не доверяет другому. И глядя на это, как на часть переговоров, всё становится ещё очевиднее, — изрёк парень. — Проще говоря — правда за твоими словами и действиями существует лишь внутри тебя, пока ты её не выкажешь. И-ны-ми сло-ва-ми.
Саяма мягко качнул телом и принял позу на последние слова.
Затем улыбнулся и продолжил.
— Если хочешь убивать, покажи это убийством. Если не хочешь убивать, покажи это прекращением.
— Это переговоры о вашей сдаче! Ты собираешься бросить невинные жизни на произвол судьбы?!
— Посмотри в зеркало и скажи это снова. …Я сражаюсь на стороне тех невинных и веду переговоры, как их представитель, так что на фундаментальном уровне не могу использовать их в качестве разменной монеты.
Он посмотрел прямо на мужчину.
— Но, выступая их представителем, я могу сказать одну вещь: прошу, не убивай их. И могу сказать ещё одну как тот, кто сражается за них: я не могу сдаться.
Саяма поднял левую руку и указал на Хаджи.
— Если же ты настаиваешь на использовании невинных в качестве разменной монеты, я могу сказать со своей стороны кое-что другое.
— И что же?
— Всё просто. Это не переговоры взаимовыгодного обмена. Это смерть или поражение. Ты просишь меня увидеть ценность лишь в выживании невинных душ. Но об их выживании не должно быть и речи. Поэтому я должен установить чистый компромисс со своего конца.
Он ясно произнёс.
— Ты и твоя армия убьют огромное количество невинных людей, поэтому я требую вашей сдачи, отмены всех семи обвинений и мгновенного прекращения любых агитационных действий в сторону резерваций Гиров. Таково моё равносильное требование, предполагая, что ты используешь в качестве разменной монеты жизни невинных. И… эти переговоры ты сам и предложил!!
— !..
— Если ты об этом не задумывался, когда взял заложников, могу лишь представить, что ты действительно собирался поубивать людей этого мира без малейшего сопротивления!!
Глаза Синдзё широко распахнулись, смотря на спину перед собой.