— Синдзё-кун, как дела внутри?
— Хм?.. Кажись, обстановка немного поменялась. А ещё перед Библиотекой Кинугасы висела картина от клуба изобразительного искусства и пару фотографий. Там есть фото Департамента Национальной Безопасности, старого UCAT, наших родителей и… нас.
Снимок с ними был двухгодичной давности, когда школьный совет отправился в поход для Изумо и Казами.
Они забрались в горы вокруг г. Икома и обнаружили место, где фотографировались их родители и остальные.
— Никогда бы не подумал, что после всего случившегося буду стоять в том же месте, что и тот похотливый старик. Грустно, что за время того похода я не сумел повесить в горной хижине ни одного плаката.
— Ты отвечал тогда за еду, так тебе правда стоило перестать шутить каждый раз, когда ты открывал свою сумку, демонстрируя, что все товары основаны на мне. А ещё…
Меняя тему, Синдзё указала на соседнее школьное здание.
По коридору на первом этаже шагало три человека.
— Я разминулась с ними ранее.
Во главе шла девушка в женской форме с длинными чёрными волосами. Она изредка притрагивалась к красному медальону клуазоне, висящему на шее, показывая двум другим Академию.
— Вроде бы она будет следующим президентом школьного совета.
— У этой школы что, правило, что в президенты идёт тот, кто остаётся на второй год?
За её спиной шагали парень и девушка.
Девушка носила повседневную одежду и держала кота. На её плече также висел музыкальный инструмент ИАИ.
Парень тоже не в форме, похоже, знал девушку и выглядел удивлённым, почему девушка и президент разговаривали так, будто знали друг друга.
— Думаешь, они унаследуют то, что мы оставили в этой школе?
— Не знаю. Но ты слышал, что сказал Ооширо-сан? Как и твой дед, кто-то, похоже, открыл приют после Великого Кансайского Землетрясения.
— Я определённо ничего об этом не знаю.
Знаешь-знаешь, — подумала она, но сказала кое-что другое.
— Кто бы это ни был, он вроде дал ему странное название «Геройский Дом».
Саяма ничего не сказал, поэтому Синдзё тоже промолчала.
Но, похоже, её устроило, потому что она выставила волосы под ветер и отклонилась на перила.
Затем посмотрела на стену перед собой.
————?
Возможно, из-за высоты солнца, Синдзё увидела на стене письмо. Кто-то пальцем начертил на песке.
Было двенадцать рядов письма, и средние десять шли в обратном порядке:
1-й Гир: Фафнир Возрождённый.
2-й Гир: Ямата.
3-й Гир: Тифон.
4-й Гир: Мукити.
5-й Гир: Чёрное Солнце — Белый Почин.
6-й Гир: Вритра.
7-й Гир: Четыре Драконьих Брата.
8-й Гир: Вонамби.
9-й Гир: Заххак.
10-й Гир: Рагнарок.
Эти десять заметно потускнели, но ряды сверху и снизу выглядели свежими, словно их только написали.
Над 10-м шло:
Топ-Гир: Ноа.
И под 1-м, следующие слова поддерживали остальных:
Лоу-Гир: Левиафан.
Увидев это письмо, Синдзё медленно повернулась к Саяме.
Но он ничего не объяснил и просто ответил на её взгляд.
— Что?
— Ох, ничего.
Его лёгкая улыбка не давала ей ничего сказать.
В конце концов, завершение этих двенадцати строчек кое-что означало.
…Его Путь Левиафана подошёл к концу.
Два года прошло с его окончания. Пребывание в знакомом месте в ту же пору, что и в самом начале, возможно, помогло ему определиться.
Она гадала, что он теперь будет делать.
Как вдруг их окатило неожиданным порывом ветра.
—————?!
Источником были два объекта, проносящихся на крайне низкой высоте.
Пнув Саяму, который присел, чтобы заглянуть ей под юбку, Синдзё подняла взгляд и увидела там два аппарата.
Одним был бело-голубой механический дракон, а вторым — чернокрылый Бог Войны.
Растягиваясь высоко в небо, те два ветра оставили низкий сверхзвуковой хлопок.
Саяма внизу в какой-то момент вытащил цифровую камеру.
— Они на тренировке? Серьёзно, они ведут себя так, словно банда байкеров. О чём они только думают?
— Мне бы много чего хотелось сказать, но, предполагаю, они на пути в UCAT.
— Так сейчас они просто выделывались?
Его голос звучал раздражённо, и Синдзё поправила волосы, снова повернувшись вперёд.
Но…
— В чём дело, Синдзё-кун?
— Ох, ни в чём.
Ветер полностью стёр письмо на стене.
Ей надо было тщательнее его рассмотреть, или это к лучшему? Она не знала.
— Нам тоже нужно идти.
Саяма неожиданно потянул её за руку.
Он повёл её по ступенькам к знакомому месту внизу.
— Ух ты.
Повсюду рассыпались цветочные лепестки.
Это казалось далёким воспоминанием, хотя они и были тут всего год назад.
— Вот здесь ты стянул с меня спортивный костюм, да?
— Да. И сегодня ты носишь юбку.
— Не вздумай, — сказала Синдзё, поворачиваясь и обнаруживая там его.
Она вновь осознала, что он вместе с ней, и облегчённо вздохнула.
Возможно, из-за нахождения в таком знакомом месте, она вспомнила битву, которая началась весной два года назад.
Многое было утрачено, но они определённо обрели прошлое, новое будущее и…
— То, что ты будешь со мной.
Они шагали бок о бок к общежитиям и прижимались друг к другу.
Это странная вещь. Два года назад она и представить не могла, где будет сейчас.
— Мы вместе, правда?
— Ты снова это говоришь, Синдзё-кун.
Саяма тоже улыбнулся, глянув по сторонам и следом на неё.
— Ну, ты помнишь, что я сказал, когда подобрал Грам, не так ли? Я сказал, что хочу, чтобы ты была со мной.
Синдзё помнила. Он спас ей жизнь, поэтому она приняла его истинное «я», взяла его за руку, и…
— И я… и я сказала, что хочу того же, правда?
— Да, но тогда я не первый раз об этом подумал. Первый раз был, когда я впервые увидел твои старания в лесу Окутамы.
Неожиданно он повернулся к ней напрямую и прочистил горло.
— У меня нет доказательств в форме концепта письма, но я всё равно скажу, Синдзё-кун. Хотя это такая обычная вещь, что я не знаю, есть ли в ней какой-то смысл.
— …Э? Какая? Ничего странного, ладно?
Затем она услышала его чистосердечные слова.
— Я люблю тебя, Синдзё-кун.
Он сделал вдох, и в её ушах прозвучало больше слов.
— Я хочу с тобой встречаться, Синдзё-кун. Потому что хочу с тобой быть.
Он выдал ей прямое признание.
Он признался, когда рядом никого не было.
Это наверняка одно из тех чувств, которые ему не нравилось показывать людям.
Но всё случилось так неожиданно, что Синдзё не знала, как ответить.
Казалось, будто всё, что он говорил ей прежде, навалилось за раз.
Она думала, что сказать «Я люблю тебя», простая вещь, которую легко скажет любой, если захочет.
Но после всего пережитого вместе, он сказал это только сейчас, и это пришло так неожиданно.
…Н-нечестно…
Он выбрал сегодняшний маршрут для того, чтобы это сказать?
Из-за того, что он никогда не говорил самое сокровенное, она тоже не стала произносить этих слов.
И теперь, когда он признался, она растерялась.
— Т-так это одно из тех динамитных заявлений Саямы… или вроде того?
Он негромко ответил.
— Синдзё-кун… Прошу, не относись к этому небрежно.
Заметив слабость в его голосе, опущенные брови и поникшую голову, она запаниковала.
…Он серьёзен.
— П-прости.
— Прости?!
Его голова вздёрнулась, как и Баку на ней.
— Жестоко! И после всего, что мы пережили! Меня отшили?!
— А-ах! Я не это имела в виду! В самом деле! Я хотела сказать спасибо, потому что чувствую то же самое! Я, эм… тоже не хочу никогда тебя бросать!