Крылатый зверь неуклюже приземлился, и юный мабден моментально соскочил с него, таща Корума за собой. Гигантская летучая мышь тут же сорвалась с места, покружила в небе и помчалась куда-то вдаль.
— Они живут в пещерах, на той оконечности острова, — пояснил юноша. — Мы стараемся не слишком часто прибегать к их помощи. Ты и сам видел: управлять ими чертовски трудно!
Корум ничего не ответил.
Этот островитянин только что спас его от смерти. Здешние мабдены были, похоже, не только доброжелательно настроены, но и весьма обходительны. Но подобно тому, как запоминает запах врага дикий зверь, Корум чувствовал одно: все мабдены его враги. Он яростно глянул на юношу.
— Почему ты спас меня, мабден?
Юноша не мог скрыть удивления. Он отряхнул пыль с одежды из алого бархата, поправил перевязь с мечом и лишь потом ответил — вопросом на вопрос:
— А почему ты убегал от наших людей, когда они направлялись к тебе навстречу, чтобы приветствовать тебя?
— А откуда вам стало известно, что я приду?
— Нам сказала маркграфиня.
— А ей кто об этом сказал?
— Этого я не знаю. А вы не очень-то любезны, господин вадхаг! Я думал, вадхаги — более вежливый народ.
— А я думал, что все мабдены одинаково злобны и лишены человеческих чувств и разума, — в тон ему откликнулся Корум. — Но ты…
— А, так ты, должно быть, имеешь в виду племена, что живут на юге и на востоке?
Корум коснулся изуродованного глаза своей культей.
— Вот. Это их работа.
Юноша сочувственно склонил голову.
— Мне, наверно, следовало бы догадаться раньше. Мучить и уродовать людей — их любимое развлечение. Поразительно, что тебе вообще удалось спастись!
— Да, я тоже не перестаю этому удивляться.
— Ну хорошо, господин мой, не будет ли тебе угодно посетить наш замок? — и юноша, торжественно поклонившись, широким жестом пригласил Корума войти в башню. Корум колебался. — Мы не имеем ни малейшего отношения к тем мабденам, что живут на востоке.
— Возможно! — вырвалось у Корума. — Но вы все-таки мабдены! И вас так много! Я уже понял: среди вас немало различных племен, однако, как мне кажется, у вас немало и общих черт…
Юноша явно терял терпение.
— Ну, как угодно, господин вадхаг. Я, во всяком случае, безусловно намерен войти в замок. Надеюсь, вы последуете за мной. А впрочем, как вам будет угодно, — и он исчез за дверями башни.
Корум посмотрел ему вслед и решил пока остаться на крыше. Он смотрел, как морские птицы то камнем падают вниз, то снова взмывают в небеса. Потрогав свою культю здоровой рукой, он вздрогнул от ужасных предчувствий. Меж тем подул сильный холодный ветер, а Корум был по-прежнему совершенно наг и начинал уже коченеть на этом ветру. Он обернулся и снова посмотрел в сторону двери.
Оказалось, что в дверях стоит женщина. Лицо ее было спокойным, даже несколько замкнутым, однако глаза излучали доброту и нежность. Длинные черные волосы ее мягкими прядями падали на спину. Парчовое платье было богато украшено разноцветной вышивкой. Женщина улыбнулась Коруму и сказала:
— Приветствую тебя. Меня зовут Ралина. Кто ты, господин мой?
— Мое имя Корум Джайлин Ирси, — молвил он. Ее красота, хотя и несколько непривычная для вадхага, поразила его. — Или Принц в…
—..Алом Плаще? — она почему-то развеселилась. — Я владею древневадхагским так же хорошо, как и современным. Но имя твое, видно, не совсем точное, принц. Я что-то не вижу никакого плаща. Да и вообще я не вижу на тебе никакой…
Корум отвернулся.
— Не смейся надо мной, женщина мабденов. Я не желаю больше терпеть насмешки и издевательства твоего народа!
Она подошла ближе.
— Прости. Те, кто сделал это с тобой, не принадлежат к моему племени. Хотя мы действительно одной крови. Но скажи, неужели ты никогда не слышал о Ливм-ан-Эш?
Корум наморщил лоб. Название было явно знакомое, но вспомнить он так ничего и не смог.
— Ливм-ан-Эш, — продолжала Ралина, — это моя родина. Наш древний народ живет в Ливм-ан-Эш с незапамятных времен; мы поселились на своих островах задолго до великих битв вадхагов с нхадрагами, сотрясших все пять плоскостей…
— Ты знаешь о пяти плоскостях?
— У нас некогда были люди, способные видеть их все. Хотя их искусство, разумеется, никогда не могло сравниться с искусством древних рас — твоего народа, например.