— А со мной что они сделают, как ты думаешь? Я ведь все-таки убил их короля.
— В том-то и дело! Трюк с ядом у них не прошел, а применять к тебе насилие они вряд ли решатся… Ладно, пока что подождем, а там посмотрим.
— У меня есть поручение, которое я непременно должен выполнить, — сказал Корум. — Я не могу позволить себе ждать.
Ганафакс усмехнулся.
— По-моему, подождать тебе все-таки придется, принц Корум! Я немножко умею колдовать, и у меня в запасе есть несколько трюков, но ни один из них здесь не срабатывает — понятия не имею, почему. Так что если уж колдовство нам помочь не может…
Корум поднял руку Квилла и задумчиво на нее посмотрел.
Потом глянул в заросшее бородой лицо своего товарища по несчастью.
— Ты когда-нибудь слышал о руке Квилла?
Ганафакс нахмурился.
— О да… По-моему, это единственное, что осталось от Исчезнувшего бога, одного из двух братьев, которые вели какую-то междоусобную войну… Легенда, разумеется. Таких очень много…
Корум показал ему свою левую руку.
— Вот. Это рука Квилла. Ее дал мне один колдун. Вместе с глазом Ринна. Он говорил, что эти рука и глаз обладают невероятным могуществом…
— А сам ты этого не знаешь?
— У меня пока не было возможности проверить их в деле.
Ганафакс, казалось, был чем-то встревожен.
— Мне кажется, подобное могущество слишком велико для смертного… Последствия могу оказаться поистине чудовищными.
— Не думаю, что у меня есть какой-то выбор. Я принял решение: я призову на помощь те силы, что заключены в руке Квилла и глазу Ринна!
— Надеюсь, ты напомнишь им, что я на твоей стороне, принц Корум?
Корум расстегнул латную перчатку. От напряжения его била дрожь. Потом он резким движением сдвинул на лоб скрывавшую глаз повязку.
И снова перед ним возникли мрачные миры, иные плоскости. Снова увидел он страну, где светило черное солнце, и те четыре фигуры в плащах с надвинутыми капюшонами…
Но на этот раз он посмотрел им прямо в глаза.
И вскрикнул.
Но он не смог бы назвать причину охватившего его ужаса.
И снова посмотрел им в глаза.
Рука Квилла потянулась к черным фигурам, и те обернулись к ней: они ее увидели. Ужасные глаза их, казалось, высасывали из Корума живое тепло, но он продолжал смотреть прямо на них.
Рука Квилла сама подала им повелевающий знак.
Темные фигуры двинулись по направлению к Коруму.
Он услышал голос Ганафакса:
— Я ничего не вижу! Кого ты заклинаешь? Что там?
Корум не отвечал. Пот лил с него ручьем, он весь дрожал, но рука Квилла по-прежнему звала к себе порождения тьмы.
Откуда-то из-под плащей четыре призрака извлекли огромные стальные косы.
Корум с трудом шевельнул онемевшими губами:
— Сюда. Ко мне, в эту плоскость. Подчиняйтесь!
Они приближались; казалось, они проходят сквозь кипящий туман.
Вдруг Ганафакс вскричал дрожащим от ужаса голосом:
— Боги! Это же Тени из Колодцев Великого Пса! Шефанхау! — прыгнув, как кошка, он спрятался за спиной у Корума. — Вот страх-то! Держи их от меня подальше, вадхаг!
Раскрылись странной формы уродливые рты; послышались низкие гудящие голоса:
— Повелитель. Мы выполним твою волю. Мы выполним волю Квилла.
— Сломайте эту дверь! — приказал им Корум.
— А мы получим настоящую цену, повелитель?
— Какова же ваша цена?
— Человеческая жизнь для каждого из нас, повелитель.
Корума передернуло.
— Ладно. Вы получите свою цену.
Огромные стальные косы взметнулись лишь раз, и массивная железная дверь рухнула на землю, а четыре черных существа, истинные шефанхау, порождения Тьмы, первыми стали подниматься по узкой лестнице.
— Мой воздушный змей! — прошептал вдруг Ганафакс. — Мы можем еще спастись!
— Воздушный змей?
— Да! Он вполне способен поднять нас обоих.
От шефанхау, идущих впереди, исходила какая-то чудовищная сила. У Корума и Ганафакса мороз шел по коже.
Еще одна дверь пала под ударами страшных кос, и в лицо узникам ударил солнечный свет.
Они оказались в том самом внутреннем дворике.
Со всех сторон к ним подступали воины рагха-да-кхета. На этот раз они, похоже, не раздумывали, убивать ли им своих пленников. Однако, завидев четверых в черных плащах, они остановились.