— Как же вадхаги попали сюда? — прошептал Ганафакс.
Темголь-Леп уже волок куда-то один из трупов; ему помогали двое слуг. Покрытые бронированной чешуей животные, лишившись седоков, скакали вокруг, порой небрежно ступая прямо в огненные ручьи и расплескивая вокруг себя лаву.
Глазом Ринна Корум видел, как рагха-да-кхета перетащили трупы вадхагов к себе в темную пещеру… Он не стал смотреть дальше и прикрыл глаз повязкой. От вадхагов, населявших Огненные земли, не осталось ничего, кроме обломков оружия и разорванной одежды. Ездовые животные постепенно разбегались.
— Я уничтожил последних вадхагов! — воскликнул Корум. — Собственными руками я отправил их в тот ужасный мир, в небытие!
— Колдовство часто и всегда неожиданно обращается против того, кто его использует, — тихо сказал Ганафакс. — Я ведь уже говорил, что силы магии капризны…
Корум взвыл от негодования и весь свой гнев обрушил на Ганафакса.
— Прекрати свои умствования, мабден! Неужели ты не понимаешь, ЧТО я наделал?
Ганафакс мрачно кивнул.
— О да, прекрасно понимаю. Но ведь это уже сделано, не так ли? А наши жизни спасены.
— Теперь ко всем моим преступлениям прибавилось и братоубийство! — Корум, в отчаянии рухнув на колени, уронил меч и заплакал.
— Кто плачет там?
Голос был женский и очень печальный.
— Кто оплакивает Сира-ан-Ванл — Земли, ставшие огнем? Кто вспоминает эти дивные, прекрасные луга и холмы?
Корум поднял голову и встал рядом с Ганафаксом, который во все глаза смотрел на женщину, возникшую на краю скалы прямо над ними.
— Кто плачет там?
Она была стара. Суровое бледное морщинистое лицо ее еще хранило следы былой красоты. Седые волосы густой волной окутывали плечи. Одета она была в красный плащ, точно такой же, как у убитых воинов, и сидела верхом на таком же рогатом чешуйчатом звере. Эта хрупкая женщина, безусловно, принадлежала к племени вадхагов, однако там, где некогда сияли ее прекрасные глаза, теперь стояли озера боли, подернутые непроницаемой белой пленкой.
— Мое имя Корум Джайлин Ирси, госпожа. Но скажи, что случилось? Отчего ты слепа?
— Это мой собственный выбор: я не захотела видеть того, что стало с моей любимой страной, и выдавила себе глаза. Я — Ооризе, королева Сира-ан-Ванл, и в подчинении у меня всего два десятка человек.
Губы у Корума пересохли.
— Я только что убил всех твоих подданных, госпожа. И поэтому плачу.
Выражение ее лица не изменилось.
— Они были обречены на смерть, — сказала она. — Даже лучше, что они уже умерли. Умерли быстро. Ты освободил их, чужестранец, и я благодарю тебя за это. Может быть, ты и обо мне позаботишься? Освободишь и меня от постылой жизни? Я ведь живу только для того, чтобы не умерла память о Сира-ан-Ванл, — она помолчала. — Судя по твоему имени, ты тоже ведраг?
— Да, я тоже из племени вадхагов — «ведрагов», как ты их называешь. Но моя родина далеко отсюда, на юге…
— Значит, ведраги все-таки пошли на юг… Красива ли твоя страна?
— Очень красива.
— А счастлив ли твой народ, Принц в Алом Плаще?
— Мой народ уничтожен, королева Ооризе. Все вадхаги до одного погибли.
— Все? Кроме тебя?
— И тебя, моя королева.
Улыбка тронула ее губы.
— Он сказал, что все мы должны умереть, в какой бы плоскости мы ни пытались спастись. Но было и другое пророчество: если мы умрем, то и он тоже умрет. Он решил сделать вид, что ничего об этом пророчестве не знает, как бы забыть о нем….
— Кто, госпожа?
— Рыцарь Мечей Ариох. Повелитель Хаоса. Тот, кто унаследовал эти пять плоскостей после давней войны между силами Порядка и Хаоса. Тот, кто, явившись сюда, пожелал, чтобы гладкий твердый камень скрыл под собой наши прекрасные холмы, чтобы кипящая лава текла в наших тихих ручьях, чтобы пламя стеной вздымалось там, где когда-то шумели зеленые леса… Это он предсказал нашу смерть, принц. Он, Ариох. Но, прежде чем отправиться в ссылку, побежденный лорд Аркин успел предсказать нечто совсем иное…
— Лорд Аркин?
— Да, Владыка Порядка, что правил здесь до того, как был изгнан Ариохом. Он успел сказать, что, уничтожая древние расы, Ариох уничтожит и свое господство во всех пяти плоскостях.
— Хорошо сказано! — прошептал Ганафакс. — Но я сомневаюсь, что это правда.
— Может быть, мы и обманываем себя порой тщетной надеждой на справедливость, о говорящий на языке мабденов, но это означает только одно: ты не ведаешь того, что знаем мы, ибо все мабдены — дети Ариоха.
Ганафакс рывком вскочил на ноги.