— Старайтесь не засветиться, — наставлял глава. — Конечно, в случае чего, наши адвокаты и деньги отмажут любого, но всё же соблюдайте осторожность. У вас три дня.
— Отец, — спросил Апрель, — а как же «Метла». Повсюду шмон и гвардейцы с «марсианами».
— Не обращайте внимания. Повяжут карманников да сутенёров и успокоятся. Тем более, почти все уважаемые в наших кругах люди уехали из города. Чуть позже всё вернётся на круги своя.
— А если нет?
Леон и Карат с подозрением посмотрели на Апреля.
— Приступайте к делу, — в голосе Октавиана появились стальные нотки. — Я слежу за вашими действиями.
Он щёлкнул пальцами. Тут же подбежал один из боевиков клана с обитым синим бархатом футляром. Октавиан открыл его. В лучах солнца блеснули три сделанных на заказ обоюдоострых ножа. Подростки взяли по одному. Племянники проверили заточку на ногтях больших пальцев, Апрель просто сунул клинок под рубаху.
— С богом, — произнёс глава клана, коснувшись будущих мужчин ладонью по макушкам.
Где-то в доме, еле слышно заголосили женщины, предчувствуя материнским сердцем опасность.
Подростки вышли за ворота. Минуту шли молча. Первым мечтательно заговорил Карат:
— Ждал. Мечтал об этом дне.
— Я тоже, — глядя на него расширенными от возбуждения зрачками, сказал Леон. — Мы станем настоящими Бро. Крутыми и смертоносными. Даже отморозки из семьи Вайт будут с нами считаться.
— А ты? — спросил Апреля Карат. — Доволен?
— Мне вот интересно, — задумчиво произнёс Апрель, — по-другому, мужчиной стать нельзя? Если мы род воинов, почему не служим в армии? Где награды за боевые действия? Где подвиги предков? Может, нас хотят повязать кровью невинных?
— Ты вот, что, — резко сказал Карат. — Ересь не разводи. Твои тёрки с отцом нас не касаются.
— Род священен, — добавил Леон. — Что плохого в крови? Иди, становись мужиком. На торжестве инициации встретимся. Если тебя допустят…
С тем и разошлись на три стороны, не заметив, что каждого вёл боевик клана Бро.
Сегодня у Догната было прескверное настроение, впрочем, как и всегда. Что такое радоваться он давно забыл. И ведь было с чего. Всё его пагубная привычка, проклятие и тяжкий крест. Однако бороться с ней было выше сил. Догнат давно перестал сопротивляться, полностью отдавшись на волю тёмной страсти. Иногда, например, как сегодня, на него накатывала тяжёлая безысходность. Хотелось кому-нибудь излить черную, гнилую душу, поискать понимание и сострадание.
Догнат осушил чекушку «Литейной», купленной в ближайшем магазине. Уселся на скамейку в парке и принялся увечить душу страшными воспоминаниями, которые, как ни странно успокаивали истерзанную психику. Углубившись в мрачно-приятные мысли, он не заметил, как уснул.
Леон несколько часов блуждал по подворотням старых рабочих районов, подходящего человека так и не удавалось встретить. Он ежеминутно оглядывался, присматривался к прохожим. Чем сильнее темнело, тем опасней становилось. В рабочих кварталах можно было легко превратиться из охотника в жертву.
Леон хотел закончить дело сегодня, быть в первых рядах, выслужится перед главой семейства. Надо торопиться, придётся прибегнуть к приманке. Это надёжный но, тем не менее, опасный способ. Часто приманка оставалась жива и выступала свидетелем на суде.
Племянник Октавиана остановился у продуктового магазина. Через некоторое время в него зашла симпатичная девушка. Леон возбуждённо облизнул губы, эта подойдёт.
Когда она вернулась с сумкой продуктов, Леон принялся нагло домогаться её. Через минуту девушка звала на помощь. Наконец к ним подошёл молодой парень. Он решительно направился к Леону, в надежде преподать урок вежливости, но тот не дал сказать парню ни слова. Первый удар ножа пришёлся в живот, остальные в спину, собравшемуся бежать защитнику. Девушка бросила сумку и буквально испарилась, Леон даже не понял, куда она подевалась, да и времени на её преследование не было.
Он пустился наутёк, благополучно скрывшись с места преступления. Однако камера слежения магазина успела заснять всё от начала до конца. Информация оперативно перекочевала в хранилище штаба «Метлы». Со вчерашнего дня, практически все камеры города были завязаны на нём.
Карат наблюдал за влюблённой парочкой, уединившейся в медленно погружавшейся в ночь дикой части парка. Он достал нож, ещё раз проверил остроту лезвия. Нервная дрожь пробежала по телу, ладони вспотели от напряжения. Карат резко выдохнул, тихо пошёл вперёд. Главное застать целующихся любовников врасплох, а дальше дело техники. Зря, что ли, он целый год тренировался на животных. Удар ножом по горлу уже выходил на уровне мышечной памяти.