Владимир Самсонов
ХРОНИКИ КРАСНОГО ЛИТЕЙЩИКА
ЦИКЛОН
Последние девятнадцать лет, строго в январе, город Красный Литейщик исправно накрывал мощный циклон. Он мог продолжаться несколько недель подряд. Снег обрушивался миллионами тонн, ветер сбивал с ног, валил рекламные щиты, переворачивал фуры. Температура скакала от 11 до 37 градусов ниже нуля.
Город был практически парализован обильным снегопадом и отсутствием нормальной видимости. Временами невозможно было выйти из подъезда. Жителям приходилось вылезать на улицу из окон, чтобы очистить входную дверь от сугробов. Редкие автомобили с трудом пробивались по дорогам, которые не успевали очищать коммунальные службы. Не выдержавшие заморозков трубы, заливали улицы живописными фонтанами, превращавшими их в зачётный каток.
Сотрудник охраны продуктового магазина Антон Коньков, торопился на смену. Полчаса борьбы с непогодой и он войдет в тёплое, спасительное нутро магазина. Антон повернул в сторону Первомайской улицы и громко выругался. Ещё вчера тут был тротуар, а теперь непролазные, метровые сугробы. Придётся идти по проезжей части, а так, как видимость весьма ограничена, есть вариант попасть под трактор. Но выбирать не приходилось.
Антон посмотрел по сторонам, нашёл промежуток между наносами и двинул вперёд, проваливаясь по колено в холодный пух. Неожиданно правая нога зацепилась за какой-то, твёрдый предмет. Антон попытался вытащить конечность. Ничего не получилось. Он потянул сильнее. Наконец, нога поддалась и показалась на поверхность, но без ботинка. Антон не удержал равновесие и, чертыхаясь, проклиная коммунальщиков и циклон, завалился в сугроб.
Натянув плотнее перчатки, стал разгребать снег. Ботинок никак не хотел откапываться. Показалось, что-то тёмное. Антон стал разглядывать предмет. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Отплёвываясь и протирая глаза свободной рукой, он потянул предмет на себя. Находка негромко хрустнула. Антон раскрыл перчатку. У него на ладони лежала синюшная, тупоносая сосулька. Охранник пригляделся и в ужасе отбросил её. Это был человеческий палец.
На столе для вскрытий лежала женщина с распоротым горлом. Рядом с ней оттаивал указательный палец левой руки. Патологоанатом Кузнецов сидел поодаль на стуле, ковыряясь в сенсорном телефоне. В помещение вошёл следователь по особо важным делам Сергей Боровик. Увидев его, Кузнецов отставил телефон, подошёл к следователю. Они пожали руки, после чего Кузнецов натянул резиновые перчатки и встал около тела.
— Когда произошло убийство? — спросил Боровик.
— Примерно три — четыре часа назад, — ответил Кузнецов, беря в руку скальпель, используя его, как указку. — Обратите внимание на разрезы.
Указал на горло жертвы.
— Почти все раны короткие и горизонтальные, — продолжал он. — На кой такое творить, не пойму. Проще от уха до уха распороть.
— Больше никаких повреждений? Следов соития? Что ещё есть? — продолжал расспрашивать следователь.
— Могу, чуть позже, представить полный отчёт.
— Мне надо сейчас. Десять минут назад на той же улице обнаружили ещё один труп с похожими ранами.
Боровик показал присланное фото, выведя его на экран телефона. Кузнецов взял женщину за подбородок, с силой задрал вверх, ещё раз указав на разрезы.
— Практически идентичные. Видите, как измочалено.
— Помалкивайте об этом, — сказал следователь крайне серьёзным тоном.
Он набрал номер на телефоне, послушал гудки. На том конце сняли трубку.
— Павлов, это я, — произнёс Боровик. — Собирай всех…. Срочно. Начальство сам проинформирую.
Он попрощался с патологоанатомом и вышел.
На короткой цепи, прикованной к железному кольцу, вмурованному в бетонную стену, с ошейником на шее, ждала своей участи девушка. Её рот был крепко затянут скотчем, руки связаны. Тело и голову густо покрывали гематомы от постоянных побоев. Она не ела уже несколько дней. Напротив неё, на табуретке, сидел он.
«Я знаю, кто я, — объяснял похититель. — А знают ли они, кто они? Даже не догадываются. Но я открою им глаза. Помогу изменить существующий порядок вещей. Следующая их попытка будет лучше теперешней. Они смогут встать со мной в один ряд, понять суть происходящего. Они станут лучше, чище, сильнее. Не знаю, скольких успею направить в нужное русло. Но я работаю над этим не покладая рук…».
Прохор, которого назвали в честь прадеда, стоял возле гроба. Там, среди принесённых им цветов лежала мать. В морге постарались, отломанный палец выглядел не тронутым. Распоротую шею закрывал шарф.