«Резиновая» месть незамедлительно пришла в действие. Утром у входа в школу ждала целая футбольная команда злодеев, пыхавших сигаретами. Школьники испуганно обходили излучавшую злость бригаду. Те скалились, задирали подростков, приставали к девушкам. Вася ещё не догадывался, что покалеченные им хулиганы не просто шпана, а детишки высокопоставленных бонз. Им многое сходило с рук, в которых всегда были приличные суммы денег, выделяемые родителями на «завтраки». Кстати говоря, на такой «завтрак» честному труженику пахать не меньше месяца. Реакция их родителей, по непонятной причине, задерживалась, а вот кореша тут, как тут.
— А вот и наш герой! — развёл руками главарь банды, завидев приближающегося Васю. — Не вздумай бежать! Найдём, накажем!
Резинщики окружили Василия. Посмеивались, лыбились, по блатному гоняли папироски во рту. Вынимали курево, держа большим и указательным пальцем, сплёвывали на кеды жертвы.
— Ну, чё поц, — сказал главарь, похлопывая Васю по щеке, — нагибайся и расслабь булки.
Банда заржала, а Василий вновь почувствовал уже знакомый подъём и, недолго думая, ударил главаря в скулу. Тот отлетел на несколько метров, прихватив с собой двух парней стоявших сразу за ним. Смех прекратился. Все, включая Васю, были поражены столь мощному удару. Но, не смотря на это, банда всё же набросилась на подозрительно сопротивляющуюся жертву.
Вася получил удар ногой в грудь, но даже не шелохнулся. Бивший, словно попал в бетонную стену. Он отлетел назад. Хромая и матерясь, поплёлся подальше от махача. Василий нанёс удар ближайшему нападавшему кулаком в плечо, почувствовав, как рука врага выходит из сустава. Парня отбросило в сторону, перевернув в воздухе. Каждый Васин удар приносил жуткие увечья, нокауты и переломы. Уцелевшие хулиганы бросились наутёк, оставив на поле боя стонущих, искалеченных собратьев. Убегая, грозили привести братву постарше и пострашнее, если до того, кто родился в бронепоезде, ещё не дошло, на кого нарвался. С этого дня к Васе прилипло прозвище бронепоезд.
Когда Вася вошёл в школу, то встретил взгляды полные страха и сочувствия. Школьники шарахались от него, как от прокажённого. Девушки смотрели, одновременно, как на героя и жертву.
— Конец ему, — шептались по углам шныри и шестёрки, — чёрная метка. Клеймо пацанское. Покойник. Хорошо если сразу на перо поставят, и мучить не будут. Бедный парень. Зря он так, лучше б склонился, может и простили.
— Молодец, — говорили другие. — Дал отпор. Лучше умереть львом, чем жить глистой. Чёткий парень. Жаль его. Помянем.
Всё учебное время прошло в траурной тишине. Учителя, почему-то, не вызывали к доске, не спрашивали и даже не задали на дом. Вася почувствовал себя приговорённым к смертной казни. На перемене к нему подошла младшая сестра, обняла, жалостливо заплакав.
— Что ты натворил, — всхлипывала она. — Беги из города, спрячься где-нибудь.
Прозвучал звонок, сестра побрела на занятия, а Вася пошёл домой. Его уроки, на сегодня, закончились.
У подъезда Васю встречала резиновая банда в полном составе, плюс подкрепление в виде трёх бугаёв 23–25 лет. У двух, одетых в новенькие светлые футболки, были наколоты «перстни» на фалангах пальцев. Третий в пиджаке, из-под которого торчала тельняшка.
Завидев Васю, резинотехнические было бросились в атаку, но тельняшка остановил порыв.
— Ну, так чё крендель…, - начал тот.
Василий решил не дослушивать речь и, подумав, что раз пошла такая пьянка — режь последний огурец, ударил первым. Тельняшка вылетел из ботинок, скрывшись в кустах сирени. Чуть дальше отлетели двое с наколками. Пришло время «Резины». Точнее тех, кто не убежал. Выделив каждому по удару, Вася усеял поле боя изувеченными телами.
Жители дома вызвали ментов, скорую, неотложку, пожарных и газовую службу. Наверно решили, что бесшумный взрыв газового баллона, разметал молодёжь по двору.
В результате Вася оказался в «обезьяннике» с двумя отморозками и пятью проститутками, задержанными на трассе. Вася был уверен, что жрицы любви благоухают дорогим парфюмом, но от них в данный момент пахло туалетным освежителем с тонкими нотками мочи.
— Ой, какой шладкий мальчуган, — встретили его дамы.
Отморозки весело улыбнулись.