В этой волне людей Дзин пытался протиснуться, чтобы наконец добраться до брата и пообщаться с ним, и чем ближе он подходил, тем громче и разборчивее становился голос Пинга. И когда он его наконец увидел, тот предстал перед ним высоким, лысым, с вытянутым лицом и узкими глазами полными радости видеть маленького, но самого близкого друга:
— Эй! А ну разойдись! — отпихнул Пинг поклонников, желая подойти к Дзину поближе. — Это же мой брат, ха-ха! — осушил большой стакан с лимонадом и отдал его кому-то из толпы, после чего фанат заискрился от радости и побежал с ним домой в счастливых визгах.
— Пинг, это было так круто! Я тоже хочу летать на сапогах, как ты!
— А? Не слышу! — дразнил, и дразнил слишком явно, чтобы назвать его мимику в этот момент обычной.
— Пинг, ты бы видел своё лицо.
— Конечно вижу, прямо на твоей лысине отражаюсь! Ухты, какой красавчик… — стал всерьёз вглядываться в отражение, будто двигая пальцами подбородок со всем лицом.
— Но ты же тоже лысый…
— Не-е-е слышу-у-у, ты сли-и-и-ишком низко-о-о. — протяжно и кривя лицом проговорил Пинг.
— Я хочу летать как ты! — закричал Дзин, чтобы дошло до самых высоких гор, на которых только сможет забраться Пинг, чтобы ещё раз подразнить Дзина за маленький рост.
— Ты ещё слишком маленький, Дзин, пойди лучше двор подмети или тарелки вымой.
— Я не маленький! Мне нужны эти сапоги, и когда они у меня будут, я стану летать по всему мир… — не успел Дзин договорить, как Пинг схватил его и взмыл ввысь, приземлившись на крышу многоэтажной пагоды.
— Какой мир? Какой мир?! — шепотом и еле сдерживая волнение говорил Пинг. — Это всё — тупая затея! В нижнем мире опасно, да и кто тебя в здравом уме пустит? Тебе даже шестнадцати колец нет! Тебя же там сожгут, закопают, выкопают, сожгут и снова закопают! Ты совсем рехнулся?
— Ты ошибаешься! Ты ведь даже не знаешь, что там, под Тяньшан — может там ещё лучше? Мы живём на кусочке этого большого мира, я хочу его увидеть весь! — уверял Дзин брата, глядя ему наивно в глаза, полные страха и сомнения.
— Дзин, я сделаю вид, что этого не слышал, да и как я мог услышать, верно? Ты же сидел на крыше, а я был снизу!
— Что? — не успел Дзин его понять, как Пинг вернулся на землю к поклонникам, будто ничего не было. — А как мне слезть-то теперь?!
Дзин Пан хоть и остался один на крыше, но не был брошен Пингом, ибо знал, что после такого разговора ему понадобиться вылить эмоции, и внизу дунул в спасательный свисток, чтобы к брату прилетел страж Тяньшан и близкий друг родного брата — небесная вианена Вирма Лоу. И пока Дзин проклинал тупого брата, вдали слышались хлопки крыльев, а под небосводом в блеске засияло стальное копьё. И лишь спустя некоторое время Дзин понял, что летит именно она — верный друг и страж острова.
— Снова в беде, Дзин-па? — смотрела она на него, словно на беспомощного ребенка, но Вирма не только была готова спустить его с башни, но и выслушать и по-дружески помочь. Она время от времени резко поглядывала из стороны в сторону, словно птица, желающая постоянно иметь обширное поле зрения, и почесывала свои крылья в ожидании ответа Дзина, что еле решался сказать о настоящей проблеме.
— Вирма, правда ли нижний мир такой опасный? — потирая руки, еле сумел сказать Дзин.
— Знаешь, Дзин-па… — присела Вирма рядом. — Я только читала о родичах, что появились оттуда. Они глупые и злые, но покрупнее и сильнее меня будут. Эти земные вианены… я бы с ними сразилась!
— То есть ты бы хотела попасть в нижний мир? — загорелся Дзин, надеясь, что Вирма делит с ним мысли.
— Нет, ты не подумай, Дзин-па, мне и здесь гнездится хорошо, но если земные вианены заявятся сюда, одна вианена поменьше задаст им трёпку! Так что ты не бойся…
— Я не об этом, Вирма. — перебил Дзин, а затем к шоку вианены добавил ещё не менее удивляющие слова. — Я не боюсь нижнего мира, я хочу туда! Но почему все его так пугаются? В Тяньшан же столько сильных войдеров, а в нижнем? Я слышал, там только каждый десятый — войдер! — умерил пыл, осознав, что никакие слова не помогут получить разрешение на выход — никто в здравом уме не позволит Дзину покинуть страну. — Я так хочу узнать, что там… — совсем опечалился Дзин, уперевшись головой о колени, не желая видеть, в каком скучном месте придётся оставаться всю жизнь.