— Он без вести пропал, — бесцветным голосом ответил тренер. — Он вернётся. Когда-нибудь. Наверное.
— Вот Черт!.. Обещал же, что дождется тебя!
— Нашел какого-нибудь дракона и душит его прямо сейчас, — улыбнулся де Зон. Венки помог другу встать и увлек к выходу из таверны. Шум и пьяное веселье остались позади. Холодный вечерний воздух освежал голову, путь предстоял неблизкий, Рабидаш нетерпеливо грыз узду, его хозяин, совершенно без сознания спал на крыльце, согреваясь пламенем своего питомца…
Мы всегда желаем не задумываться о последствиях… Стоит опасаться своих желаний, вдруг они исполнятся, и твоя сказка станет твоим ночным кошмаром, от которого не убежать. Как спастись от правды, как убежать от реальности, куда бежать? Как вернуть все назад? Чувствуем как воздух сгущается и давит все сильнее с каждой секундой. Словно небо вмиг обрушилось, и стало нечем дышать… Эш знал, тот теперь не отпустит, в голове билась мысль, заставляющая двигаться, хотя силы покидали его невероятно стремительно. Лучше смерть, чем такая жизнь, он уже сделал выбор, продолжая грести к спасительной точке на горизонте, опоздал… Сил нет, воздуха не хватает, словно погрузился с головой под воду… воздух в легких сгорает с молниеносной силой, а руки и ноги отказываются шевелиться… неужели это и правда конец?.. Кичум бросил слепой взгляд на тумбочку, — библиотечная, недочитанная таки за ночь книжка лежала на месте…
Предрассветное время было его любимым. Еще не появились солнечные лучи, но ты уже чувствуешь их приближение. На душе становится тепло и хочется танцевать, кружиться в танце и ни о чем не думать. Как будто невиданная сила тянет пуститься в пляс. Кичум уже давно не ощущал ничего подобного, в холодном сердце сохранилась лишь преданная верность этому времени суток.
Он лежал на кровати и тупо пялился в потолок, сопротивляясь этой невиданной силе. Не хотелось создавать лишнего шума в невероятно тихом и умиротворенном доме. Казалось, можно пролежать так целую вечность и еще затем немного… Часа в три ночи устав бороться с бодрствованием встал и пошел в душ. Одевшись, лег на кровать, и так и лежит с тех пор, рассматривая потолок и обстановку в комнате. Меняющие форму и размеры, медленно ползущие по стенам тени деревьев. Шкаф, стоящий в углу и сначала находившийся во тьме, силуэтом напоминающий громаду Туранитара, теперь стал приобретать истинную форму. Стол, тумбочка, стул с набросанными на него вещами и торба, валяющаяся в другом углу, и все еще не разобранная. Все было каким-то не естественным. Появились первые лучи солнца, отражаясь в огромном зеркале напротив шкафа стали отбрасывать на него солнечных зайчиков, едва различимых даже в этой темной комнате. Эш никогда не понимал сам, почему он все время рвется куда-то в другие города. Сначала думал, что хочет посмотреть мир. Теперь начинало казаться, что он от кого-то бежит. Друзей, будучи менталом, не заведешь, а поэтому его друзьями стали книги. Только их и перевозил он с собой все время. Возможно они занимали много места и создавали небольшие проблемы при путешествии, но он просто не мог их бросить, словно они в самом деле были настоящими его друзьями. Тут свет от восходящего солнца достиг книжной полки, свисавшей чуть кривовато на стене. Миражи, Средние Века в Хоенне, Мифы Вольдарских Гор, Книга Тактик, История. Эпоха Дразантуса… Редко он находил новых друзей, все книги, за исключением «миражей», следовали за ним уже не первый год. Пикачу мирно спал на противоположном конце кровати, — совершенно недвижно и спокойно, хотя утренний сон известен за свою прозрачность. Кичум заставил свое затекшее от долгого лежания без движений тело подняться с кровати. Пробрался в ванную, еще раз почистил зубы, умылся, сбрил пушок на подбородке и намазавшись кремом вернулся в комнату. Зашагал к спящему покемону, с намерением толкнуть того в бок и разбудить… Боец проснулся сам, едва расстояние между тренером и кроватью стало измеряться сантиметрами, — ушки нервно задергались, он поднял сонный взгляд:
— Пошли. — сказал Кичум, развернулся и вышел в коридор, утопающий в белесом свете, по-утреннему яркого солнца. Он дождался, как покемон молнией выскочит за ним, захлопнул дверь, закрыл на ключ и зашагал вперед. Подол зеленой мантии, весьма коротковатой, от чего она напоминала скорее рыцарскую герольду, волнительно трепетала под давлением сильного сквозняка, — тренер и его ученик шагали в унисон, — начали спускаться в гостиную залу. В этот момент, входная дверь отворилась от пинка и грохнула о стену, впустив холод в странный дымный мир пива, брани и веселья. В помещении было тесновато и шумно, размалёванные девки в коротких передниках сновали между стойками, строя глазки посетителям и разнося заказы. Трактирщик, страшно похожий на большого важного анорита, деловито беседовал с кем-то у стойки. За дальним столиком несколько подозрительных личностей, низко склонив головы над каким-то пергаментом, шушукались с самым заговорщицким видом. На небольшом возвышении юлой крутилась деревянная танцовщица, компания тангаров под общий хохот метала ножи, пытаясь выбить хотя бы несколько очков. Один из карликов, вскочив на стол, чтобы быть замеченным, обличительно тыкал в мишень толстым коротким пальцем и, потрясая кудрявой бородой, в которой запутались крошки, кричал: «Она издевается! Вон, подмигивает, ехидная тварь!» и требовал ещё кружечку. У окна развесёлая шаманка зубоскалила с обаятельным парнем в красной рубахе. Парень явно терпел поражение за поражением в словесном поединке, отстреливаясь обворожительными улыбками и довольно банальными комплиментами. На середине трактира под ленивое треньканье лютни танцевала пара. Лихой одноглазый проходимец чересчур крепко прижимал к себе девушку, руки его блуждали по её спине, а где были руки скромно опустившей глаза красотки, лучше вообще не упоминать… Но вошедшего всё это не интересовало. Окинув всех пристальным взглядом, он целеустремлённо направился мимо общего стола у окна, бесцеремонно расталкивая посетителей. Самый смелый — или самый захмелевший? — попытался было тангар возмутиться, но красноречиво блеснувшая молния на щеках Пикачу, напрочь отбила желание проучить нахала. «Все эти люди… их жизни… их чувства… их эмоции… они вылеплены из пластилина в этом квадратном мире… Мерзость». - думал про себя Кичум, сдерживая нарастающую тень ярости и гнева, — хладнокровность покоев храма Дигнатеру все еще была крепка в нем и помогала контролировать каждый пиксель сознания. Посетители уплетали завтрак, поглядывая друг на друга и как всегда молчали. Кичум отворил дверь и вышел на улицу.
Полуденное солнце окрашивало стволы окружающих Подножие деревьев в нежно-алый цвет, казалось, будто бы они румянятся от смущения, как юные девки. Снег громко скрипел под ногами, изо рта вырывались густые клубы пара, мороз ощутимо пощипывал нос. Кичум прикрыл глаза. На таком морозе он меньше ощущал действие своего внутреннего холода, поэтому находиться на улице было гораздо приятнее, чем в помещении. Неспешно раздумывая о своей дальнейшей судьбе, тренер резко повернул за угол. С той стороны улицы доносились негромкие голоса и топот копыт — видно, конюхи выгоняли покемонов на улицу, чтобы не застаивались в стойлах. Во всей усадьбе, мирно погруженной в предпраздничный день, проявляли активность только крестьяне. Над крышей поварни вился дымок, камбаскены, потревоженные птичницами, возмущенно квохтали, протяжно мычали милтанки… Обстановка была крайне умиротворяющая, юноша чувствовал это, когда миновал забор, отделяющий незнакомый ему участок и горный перевал. С ветки ближайшего деревца упал снег, и ментал увидел, что на стволе сидит дрожащая Сентрет. Это его не удивило — он знал, что стараниями Гаронтра, а так же некоторых его приятелей, они здесь были совсем ручными, даже наглыми, и постоянно попрошайничали. На этот случай все обитатели Подножия носили в карманах орехи или сухарики, тем самым лишь уменьшая самостоятельность зверья. И даже Эш не явился исключением — он сунул руку в карман, извлек оттуда несколько орешков и протянул раскрытую ладонь аж вытянувшемуся от любопытства покемону. Зверек забавно зашевелил носом, крепко схватился лапками за палец юноши и бесстрашно перебрался на его ладонь, затянутую в изумрудную перчатку. Там он принялся за еду с таким видом, как будто по меньшей мере командовал серьезной атакой. Покончив с последним из орешков, Сентрет пискнула и вернулась в дупло. Кичум запетлял среди деревьев, миновал неглубокий овраг и поднялся наверх, вскарабкавшись на гребень плоского холма, — Пикачу казался безучастным. Лицо вдруг, стало суровым, взгляд холодным и расчетливым. Обменялся взглядом с тренером, кивнул и стал удаляться в сторону, к противоположному краю вершины. Расстояние остановилось на отметке в девять саженей, — Эш по очереди выпустил еще пятерых покемонов. Бравые воспитанники, большинство из которых он поймал более трех лет назад. Внешне, они ничем не изменились, да и он тоже, разве что бородка была аккуратно сбрита, да фигура видимо отощала. Выражение неподдельного равнодушия не оставляло его лица, будто бы оно и не пыталось изобразить суровость. Кичум осмотрел каждого, столь пристально и внимательно, иногда задерживая взгляд, — он не смотрел на их форму, не проверял готовность и решимость в их глазах, он искал саму тень проявления эмоций… ничего. Ноль. Он скрывал удовлетворение. Но они уловили это и шустро встали, вытянувшись. Прекрасно…