На драконе восседал молодой и высокий, крепко сложенный блондин, который и направлял полумифическое существо. Это был Кай, её, Шанары, возлюбленный. Сердце девушки наполнилось теплотой, она не сомневалась в нём, не сомневалась в ценности данной им клятвы. Он сдержал слово, он вернулся и спас их всех.
– Инферно тебя подери, – Шэя утёрла пот со лба и, не тая постыдных слёз, облегчённо выдохнула: – Это победа!
Дракон опустился на землю, Кай соскочил с него:
– Я пришёл, Шанара! – он заключил её в объятия, погладил её рыжие, почерневшие от копоти волосы. – Ты ведь знала, что я никогда тебя не брошу?
Та самая ночь в покоях Шанары
«Лишь истинная любовь могла дать жизнь той, что посвятит себя служению Свету. Гласило предание старинное, что в час великой нужды, в одну из ночей и будет зачато то непорочное дитя, что свергнет с престола князя Тьмы и до скончания веков установит мир, принесёт людям покой и новую надежду».
Предание Уароса, VII век после Пришествия Майрона.
Кай поставил подле потрескивающего дровишками камина наполовину пустой – или наполовину полный? – бокал дорого Дорийского вина, что его знакомый купец привез из далёкой страны, и оценивающим взглядом смерил свою будущую жену, которая давно избавилась от боевых доспехов и сейчас стояла перед ним в чём мать родила.
Юная, но невероятно привлекательная девушка, явилась Каю в свете луны, что пробивался сквозь шёлковые занавески. Кай не видел её прелестного личика – оно в тени, и только острые, боевые скулы проглядывают из манящего мрака. Кай медленно приблизился к ней, обошёл и, став за спиной, прикоснулся к её нежной молочной коже. Шанара вздрогнула от прикосновения холодных пальцев и стеснительно прикрыла свою красивую, уже до конца сформировавшуюся грудь. Этой грудью бы детишек кормить, да Шанара не могла позволить себе нянчится с ребёнком. Идёт война. А тащить малыша мучиться в этот мир – не лучшая затея. Да и таков удел воина, нельзя, чтобы у тебя оставались уязвимые места.
Кай еще минутку молча наблюдал за ней, после чего нагнулся, опустился на колени и кончиком языка облизнул её животик. Скорее всего, от страха, но Шанара напрягла пресс. Кай стал опускаться еще ниже, плавно, медленно. С губ девушки сорвался сдавленный стон, когда она почувствовала обжигающее касание, внизу, там…
Она задёргалась, возжелала исчезнуть, провалиться сквозь каменный пол, но избежать доселе неизвестных ей чувств. Подумать только! Шестнадцать лет назад, когда ей исполнилось три годика, она уже вовсю обучалась владению боевыми ножами, а тут, поглядите на неё, испугалась мужчину, испугалась той блаженности, что он мог подарить ей.
«Ты должна просто отдаться ему. Он всё знает. Он всё сделает правильно. Ты его любишь? Вот и доверься ему, – подсказал Шанаре внутренний голос. – Вы – единое целое. Растворись в нём».
Она выгнула спину, часто задышала. Кай легонько хлопнул ладошкой ей между ног. Шанаре стало стыдно и непривычно от невольно нарастающего ниже живота наслаждения. Тело в предвкушении, душа готова предаться сладострастному греху.
Девушка закусила губу, до красноты, до металлического привкуса во рту. Беспомощное животное, загнанное в угол – вот кто она теперь.
– Тише. Не делай себе больно, – вымолвил Кай, успокаивая любимую. – Теперь всё хорошо.
Свободной рукой мужчина коснулся её соска, уколол, сжал между ногтями, надавил и помассировал. Шанара взвыла, и Кай отпустил её набухший коричневый сосок. Вместо этого он провёл язычком у неё за ушком, поцеловал в шею и, улыбнувшись, стал спускаться к лону.
К тому моменту Шанара вся горела, она свела ноги, но вмиг передумала, когда кончик языка Кая приблизился к…
– Да! Да-да-давай же! – она схватила его за затылок, притянула. – Чего ты ждёшь?!
Кай отдался ей полностью, открылся, показал себя настоящего, не скрывающегося за личиной сурового бойца. Настоящий, робкий, нежный, покорный – таким, каким Шанара его и полюбила.
Жар нестерпимый, Шанара забилась в удовольствии, почти не упав на холодный пол. По подбородку Кая потёк её сок, аромат которого сводил парня с ума. Кай подхватил Шанару, поднял на руки и понёс довольно тяжелое тело девятнадцатилетней красавицы на роскошное, сравнимое с королевским, ложе.