Он собрался было окликнуть Джеймса, но поперхнулся и закашлялся – слова застряли в горле. Стало трудно дышать. Кай отнял ладонь ото рта и с удивлением, смешанным с первобытным ужасом, обнаружил на ней кровавый сгусток. Глотку обожгло, резануло, Кай закашлялся вновь, согнувшись пополам.
Уилс замер и издал негромкий, но пронзительный свист. В ответ на его сигнал, из-за углов ближайших домов, появились несколько человек в таких же, как он, плащах. Немного погодя, к ним присоединилась группка из пяти человек.
Держась за оградку, Кай смотрел на них стремительно угасающими глазами, смотрел и ничего не понимал. Перед мысленным взором Кая предстал золотой кубок с фамильным гербом, наполненный вином. Из этого кубка ему, не далее чем час тому назад, сэр Джеймс Уилс предложил испить. И Кай согласился, не заподозрил измены!
Вооружились арбалетами – болты полетели в рабочих, проткнули их.
Послышались шаги. Кай потянулся к мечу, но было поздно – холодный металл перерезал его сонную артерию.
Шэя находит предателя
«О, Боги, я недооценил того, как далеко она была готова зайти и на что была способна в своей слепой ярости. Девять лет в бегах, постоянный страх за себя, за девочку. Ей сорвало шестеренки. Убить их всех? Для неё? Этого ей точно было недостаточно. Она хотела заставить их страдать, заставить пережить все те мучения и ужасы, которые пережила она. С одной войны – на другую, уже личную, так она и жила все эти последние годы. Очень жаль, что так случилось. Она была хорошей девочкой. Очень хорошей. У меня сердце кровью обливается, когда я вспоминаю это».
Письмо Лорда Ройса.
Мощный взрыв сотряс верхний этаж дозорной башни. Шэя моментально, словно рысь, вскочила с кровати, нагая, она схватилась за рукоять кинжала и прильнула к стене, ожидая нападения. На всё про всё – секунды три, не больше. Правду говорят, что навыки, выработанные годами, не вытравить парочкой месяцев мнимого спокойствия.
Осознав, что ей ничего не угрожает – по крайней мере, пока что – Шэя положила холодное оружие на пол, то звякнуло. Еще разок оглянувшись, Шэя начала скоренько одеваться – в темпе вальса, как говаривал её наставник по рукопашному бою. И минуты не прошло, как она была готова к сражению, как она облачилась в своё обмундирование.
Шэя подхватила кинжал, повертела его, полюбовалась ручкой, сделанной из лучшего дерева. На ручке гравировка «Для дочери». Всё, что осталось от отца – этот смертоносный кусок стали. Шэя всунула кинжал в ножны и сняла со стены шпагу, до сего момента висевшую над камином и ожидавшую своего звёздного часа. Шпага – штука лёгкая, она без труда позволит отмахнуться от парочки негодяев в узких коридорах замка.
Шэя выскользнула в коридор. От одной мысли, что ей придётся в одиночестве бродить по бесконечным лабиринтам, по хитросплетениям переходов, её передёрнуло. Замок её пугал, да и не нравился ей никогда. Навевал ассоциации со склепами, а их Шэя боялась до жути, как и кладбищ. Трупов на поле боя не боялась, сама не единожды закалывала людей, а вот места захоронения обходила стороной – черт его знает, в чём тут крылась причина.
Но больше замка она не любила жизнь, протекающую в нём. Не грела её та сытость, та беззаботность, что притупляла разум и разрушала тело. Она, дура эдакая, впрямь поверила, что война закончилась, позволила себе расслабиться – и вот, на тебе! На, дура, расплачивайся!
– Да что тут происходит?
Коридор освещался неяркими факелами, на стенах играли тени, и разглядеть что-либо в этой темноте было так же просто, как сбить из лука высоко летящего лебедя.
Закричали. Громыхнуло. Посыпалось с потолка.
Впереди, на лестнице, мелькнул смутно знакомый силуэт. Так это же Джеймс Уилс! Шэя замерла, оцепенела, когда, присмотревшись, заметила, что плащ Джеймса был забрызган кровью.
– Скажи, леди Шэя, зачем ты прячешься от меня? – холодно поинтересовался Джеймс, не оборачиваясь. – Выходи, дорогая, я знаю, что ты там, я почуял тебя еще до того, как ты покинула свою добровольную камеру. Но даже чутьё не надо было, чтобы услышать твои шаги. Слишком шумишь. Гражданская жизнь даёт о себе знать. Ну, не томи, не заставляй меня подходить к тебе и тратить свою драгоценную энергию.
Паника захлестнула разум – Шэя сжала шпагу до белизны в костяшках.