Схватив прилепившийся к моей ноге кинжал, я с усилием вырвал его из бедра. Симуляция повреждений мгновенно всадила в мою плоть огненный стержень боли, лишая подвижности. Нащупав железный шарик, повисший возле пояса, я швырнул его в вампира, сразу же посылая вдогонку кинжал.
Смахнув длинную прядь волос, выбившуюся из-под капюшона, вампир перехватил шарик. Кинжал ушел в сторону, пролетев на десяток сантиметров левее. Чудовище сжало шар в ладони, намереваясь бросить его, но я активировал возврат.
Доли секунды, которое вампир потратил на поиск решение дали мне время, чтобы сделать один шаг к нему. Шарик вернулся в мою руку и я крепко сжал его, утяжеляя кулак. В большинстве раз, что я дрался с ним, он появлялся за спиной. Я развернулся, делая боковой удар в пустоту.
- Ты совсем ополоумел, смертный? - рассмеялся вампир, появляясь передо мной. - решил предугадать движения существа, в десятки раз превосходящего тебя в скорости?
Я поддел носком ноги песок, швыряя его в лицу вампиру. Не раз видел этот подлый трюк, надеюсь, что сработает.
Мой кулак остановился в паре сантиметров от лица чудовища, безразлично уставившегося на меня. Я видел, как рыжие песчинки налипли на глазное яблоко, будто покрыв его ржавчиной, но вампир даже не попытался сморгнуть их. Нежить не попадается на подобные фокусы.
Холодная рука вцепилась в мою шею, давя с устрашающей силой. Я точно слышал хруст позвонков, но блаженная темнота не наступила, пока вампир не закончил говорить.
- В следующий раз будет гораздо больнее, я обещаю.
Я даже не подозревал, что простой удар пальцем может причинять настолько невыносимую боль. Пользуясь своим преимуществом в скорости, вампир наносил удары, пользуясь лишь когтем на указательном пальце. Последние пять боев, он не использовал кинжал, полагаясь лишь на длинные, жемчужного цвета когти.
Легкое касание чуть ниже плечевой кости и рука безвольно повисает, словно парализованная. Куда опаснее удары в боковую часть шеи, приводящие к разрывающей на части боли и медленной смерти. Поначалу, я пытался вжимать шею в плечи, но тогда терял возможно нормально работать мечом.
Вампир игрался со мной, нарочито медленно делая выпады, чтобы после молниеносно сместиться в сторону и поразить уязвимую точку. То, что мое тело почти целиком состоит из уязвимых точек, я понял еще на двадцатом бою. Но желание сражаться, подсаженное в мой мозг Десятым, упорно гнало меня на арену, умирать под гнетущей аурой вампира.
Серебряные волосы хлыстом прошлись по глазам, заставляя меня рефлекторно зажмуриться. Я отпрыгнул назад, надеясь уйти от удара, но вампир словил мою ногу, уцепившись за ботинок. Влага застилала мои глаза, поэтому, я увидел лишь смазанную красную вспышку. За то бесчисленное количество сражений, что мы провели, он лишь один раз использовал эту технику.
В прошлый раз, я заметил, как от вампира отделилась светящаяся красным фигура, а потом темнота. Мы находились в разных концах арены, даже его телепортации не покрыли бы десяток метров с такой скоростью. Но я умер. Значит, все дело в красной штуковине, чем бы она ни была.
- Я чувствую дурную кровь, смертный. Она заполонила все твои сосуды, отравляя тело.
Вампир умолк и мир резко погас. Нет, он не убил меня, просто выдавил глаза. Больно, не прощу, кровожадный ублюдок.
- Нет... Я ошибся. Ты уже насквозь прогнил. Просто сдайся, глупая марионетка.
Острая боль в районе сердца и, я отправляюсь на небольшой отдых. Но я все еще хочу сражаться.
После моего возрождения, вампир не играл в кошки-мышки, убивая меня бросками кинжалов. Я пытался вызнать у него, что означают слова про дурную кровь и марионетку, но кровосос молчал, не удостаивая меня даже презрительным взглядом.
Дни сливались в бесконечном потоке поражений, лишая меня чувства времени. Идея сражаться горела во мне фанатичным пламенем, выжигаю любую мысль, не связанную с битвами. Охваченный почти религиозным преклонением перед сражением, я даже не заметил, как штраф был погашен. У меня даже имелась нужная сумма для постройки Усыпальницы.
В последнее время я не спускался в подвал, ночую на улице, прямиком на мощенной булыжником земле. Оказавшись в прохладном помещении, освещенном неоновым светом проекции, я даже растерялся. Только сейчас, осознание того, что я практически не помню огромный кусок времени, накрыло меня с головой.
Я покачнулся и врезавшись плечом в стену, стек на пол. Бред. Я стянул перчатки, обнажаю стертую, покрытую коркой крови кожу. Мизинец почти сгнил у дистальной фаланги, таращась пятном желтоватой кости. Подземелье исцеляло полученные мной раны в бою, да и остановило распад, связанный с дефектом Десятого. Получается, что эффект зелья сильнее, либо игнорируется системой.