– Моя? Нет, вроде.
– А ты получше посмотри. И вон девочка в чёрном муаровом платье, черненькая такая, глаз с тебя не сводит. Иди уже, пригласи, а то неудобно.
– Тебе какая разница? Пусть смотрит, на то ей и глаза даны. Это Ирка, из столовой, где я столоваюсь в обед, – небрежно бросил он, взглянув на «черненькую». – А ты где обедаешь? – он разговаривал с ней, как с хорошим приятелем, немного с высоты положения старожила.
– Когда как. Иногда бутерброд и чай прямо на работе съедаю.
– Ты с этим делом кончай, желудок испортить легко, починить трудно. Ты же врач?
– Не успеваю иногда. А когда успеваю, то в столовой тоже, около больницы.
– И я там же. – он, как только заиграла музыка, даже не оглянувшись ни на какую Ирку, снова увлёк её в круг танцующих.
Больше к Стаси в этот вечер не подошел ни один парень. Нет, они подходили, конечно, но Леон с сожалением объяснял, что она «уже» ему обещала. Неписаные правила этикета требовали уважать обещания, данные девушкой партнеру. Разбираться между собой можно было, но … после. После танцев, после провожаний. По-мужски. Стаси тоже была знакома с этими не писаными законами по институтским вечерам.
– Ты не боишься, что ты уже три раза отказал вон тому, длинному. Он тут с приятелями, не один.
–Так я тоже с приятелями. Может, ты сама с ним хочешь потанцевать?
– Да нет же. От него так табаком несёт…Я за Тома Сойера боюсь просто.
– На то он и Том Сойер. Что за него переживать? Никто его тут никогда не тронет.
– Почему?
– Потому что.
– А где ты работаешь, Лео? Я не успела тебя тогда спросить.
– Я? – Леон замялся. И врать не хотелось и правду говорить не моглось. – Да так. Сторожем. – он улыбнулся насмешливо, Стаси в ответ не улыбнулась, только внимательно на него посмотрела.
– Это опасно?
– Что опасно? Сторожем работать? – он рассмеялся.
– Контрразведчиком. – тихо проговорила она.
–Что? Ты с чего это взяла? – он хмыкнул, пряча растерянность от услышанного. – Не вздумай вслух тут такое говорить. На смех поднимут.
– Ты меня обманываешь? Понятно. Это секретно. Тут кругом одни сплошные секреты, а я – балда.
– Ты не балда. Но тут действительно… секретновато немного. Но с чего ты решила…
– Лео. Это же просто. У вас на кабинетах нет никаких надписей и названий. Здание такое… особенное. Не простое.
– А ты откуда про кабинеты знаешь? – эта девчонка решительно его удивляла.
– Да меня тут на вызов срочно вызвали, у дядечки вашего одного давление скакануло под двести тридцать. Вокруг меня сразу четыре провожатых образовалось, чтобы ни шагу вправо-влево, и всё бегом. Я тебя там мельком видела в коридоре. И там все с тако-о-ой выправкой военной, но все в штатском. Как разведчики зашифрованные. И разговаривают, как команды отдают.
– А, так это про тебя, значит, у нас анекдоты ходят? Интересно, откуда такая наблюдательность у такой молоденькой девчонки? А, Стаси? – Леон шутливо перегнул её через колено в последнем па.
– Какие анекдоты ещё? – Стаси с испугом смотрела на Леона.
– Обычные. Как девчушка в белом халатике полковника заставила капельницу до скорой нести. Одним взглядом, буквально, заставила. Как говорят.
– А чего он?! Раскомандовался! У человека конкретно инсульт на глазах развивается, а он мне про магнезию, … и я же откуда могу знать, что он полковник?
– Да нет. Нормально всё, Только у него новое прозвище, по ходу, между нами появилось…
– Какое?
– Медбрат. Они же таскают обычно эти подставки и судна. Молодец, справился.
– Ну и пусть. Он обижается?
–Не-а. За честь считает такой подчиняться. Ржёт. Так откуда такая наблюдательность у молоденькой девчонки?
– Читала много.
– Хоть ты и много читала, но ошиблась. Там просто одно из подразделений одного предприятия. И вообще, старайся свой мозг не нагружать лишними наблюдениями, усекла?
На самом деле в отделах несколько дней хохотали над Бурым, в отделе которого на совещании у сотрудника от нервного напряжения внезапно повысилось давление. И с удовольствием рассказывали друг другу, как приехавшая врачиха, миловидная пичуга с гулькин нос, резко остановила Бурова, когда он попытался вмешаться во врачебный процесс и попросил по-быстрому обойтись «какой-нибудь там магнезией» и не срывать важного заседания: «Вы у себя командуйте, пожалуйста, а тут я – главная. На носилки больного – и быстро! Капельницу несите лучше. Раскомандовались тут!» – спасла тогда Стаси от развития инсульта Семёныча, а растерявшийся от наезда девчонки Буров послушно нёс капельницу за носилками.