Неф склонила голову. Когда есть мальчик, то ни одна из дочерей уже не может претендовать на престол. Только если Эх-натон сам захочет назначить одну из шести наследницей. Но он уже всё решил, и возражать Неф не может, она ведь не родила мальчика.
— А ты… — Эхнатон помолчал. — Ты можешь взять себе любовника, кого захочешь из знатных… ммм… но ты должна понять… то, что ты… ммм… кое-какие вещи тебе делать не следует… ммм… Ну, ты ведь знаешь, о чем я…
Неф усмехнулась. Ему, фараону египетскому, абсолютно всё позволительно, а ей, царице египетской, значит не всё.
— Хорошо, мой дорогой. Я подумаю над твоим предложением.
Эхнатон, довольный ответом царицы, согласно кивнул и поднялся с кресла. Неф движением руки остановила его.
— Послушай, я хотела бы играть с Тути… и кормить его, она ведь давно не кормит его молоком. И вообще, Тути может жить у меня, ему ведь уже почти два года, я прикажу устроить ему комнаты, и служанку хорошую дам… Я Нию дам, ты же помнишь, она за всеми нашими дочерьми ухаживала. Хотя она и старая стала, но справится…
Она смотрела на растерянное лицо супруга и смеялась про себя. Всем известно, как он бережет маленького Тути и доверяет только Кийе. Больше всего он боится, что кто-нибудь отравит наследника, даст ему под видом сладостей яду, и ребенок умрет. Любая из дочерей может это сделать, и преданная царице Ния может, и мать этих дочерей тоже…
— Нет… это лишнее… Я сам… ммм… я сам люблю играть с Тути, и сам часто его кормлю. Так что… ммм…
— Ну хорошо, — легко согласилась Неф, — как тебе угодно. Но я все же буду присматривать за ним… не хотелось бы, чтобы мальчик заболел от плохого ухода, или с ним что-нибудь нехорошее случилось, ты ведь так занят государственными делами. Но… я не собираюсь мешать… я только желаю помочь немного. Но, если тебе не угодно… Пусть всё останется как есть, не так ли?.. — она пристально смотрела в его лицо.
— Да-да, — промямлил Эхнатон и поспешил выйти из покоев. Неф с улыбкой проводила его взглядом. Она победила его!
Она не утратила власть над ним! Он испугался! Он больше не посмеет указывать ей и учить, как ей поступать и кого следует любить.
…Но она ошиблась в супруге. Только находясь рядом с ней, Эхнатон терялся и не решался ей возражать, будучи хоть несколько вдали, он действовал, как хотел. И он поступил так, как, видимо, и запланировал на случай ее сопротивления.
На следующий день, точнее, вечер Неф спустилась по лестнице и толкнулась в дверь мастерской, но дверь не поддалась. Она негромко постучала и прислушалась: внутри было тихо, ни звука, ни шевеления. Неф все поняла. Только куда Эхнатон его отправил? Казнить потихоньку, уничтожить Тутмеса он не мог, такого ценного мастера ему не найти, хоть весь Египет обыщи. Был еще один раб, довольно умелый, так Эхнатон давно подарил его хеттскому царю. Значит, он просто сослал Тутмеса куда-нибудь подальше с глаз. С ее глаз. Раньше Эхнатон был ей гораздо более подвластен. Когда он в ней нуждался. В ее теле, в ее советах. Но это давно было. Ну, ничего, ничего… У каждого человека найдется слабое место, даже у властелина. А мужчины. только кажется, что они сильны.
Поднявшись обратно по ступенькам, Неф заметила мелькнувшую близко невысокую тень. Значит, подмастерье Сид здесь, его не отослали. Он давно следит за ней, но прятаться не научился. Наверно, после смерти Азира, ему велено следить. А ведь он предан Тутмесу. Был предан. Рабы изменчивы и лживы, они всюду ищут выгоду, — усмехнулась царица. Только не Тутмес. Она как-то нашла под одним камнем — случайно его приподняла, искала свою сережку — табличку с надписью: «Возлюбленная моя принадлежит мне, а я принадлежу возлюбленной моей вечно». Вечно. Она засунула табличку обратно под камень. А в другой раз заглянула — под камнем было пусто. Она так и не узнала, куда Тутмес спрятал ее. Хотя стояла на ней ногами. Не сама, конечно, а ее изображение, небольшая статуя. Табличка была прикреплена снизу, под основание, надписью к ее ногам.
Тутмес ведь не знал, что вечности не бывает — все разрушается и теряется бесследно. Но табличка в вечности не затерялась.
В дворцовых коридорах царица оглядывалась — никого, никаких теней. Слава Богу Атону, во дворце теперь за ней никто не следит.
Прошел еще день, и наутро Кийа проснулась и не обнаружила в соседней детской комнате Тути. Нянька крепко спала на топчанчике у изголовья кроватки, ее с трудом разбудили, она ничего не помнила, только плакала и ломала руки. Обыскали весь дворец, осмотрели все многочисленные залы и покои. Мальчик исчез бесследно. Эхнатон велел допросить всех родственников, приживалов и слуг. Нескольких слуг не нашли, и служанки Нии тоже. Но многие слышали, как еще накануне царица, во весь голос и с неудовольствием выговаривая, отпустила ее к знахарке, куда-то далеко, бедная Ния давно страдала животом, и еще служанка очень просила позволения заодно навестить своих родственников. Царица, хотя и громко сердилась, но велела дать Ние повозку с мулом и рабом.