Сати написала короткое письмо, потом свои координаты и послала семь долларов со своего счета по указанному адресу. Она проделала нужные операции быстро, изгнав все мысли, но со слезами на глазах. И письмо свое Арику даже не перечитала, это было свыше ее сил.
Вдруг отключилось везде электричество, на целых два часа. Наверное, из-за бушующей грозы. Когда гроза утихла, снова включился свет, зажужжал холодильник в кухне, но компьютер не заработал, в темном экране только холодно отражались блики от потолочного светильника.
На следующее утро Сати вызвала мастера. Она даже на работу не пошла, позвонила и сказалась больной. Она действительно не чувствовала себя здоровой, плохо спала ночью и встала с тупой головной болью. Отправленное накануне письмо, о котором ей хотелось бы забыть, как о несусветной глупости, не давало ей ни на чем сосредоточиться: кофе сбежал на белую, накануне вымытую плиту, чашка Арика, из которой он всегда пил, а теперь стала пить она, выскользнула из рук и разбилась, телефонная книжка нашлась только после долгих поисков…
Но зато мастер, пожилой и угрюмый, обросший щетиной мужчина, пришел быстро. Осмотрел кабели и розетки внутри дома, потом вышел во двор и надолго пропал. Сати видела в окно мелькание его фигуры, потом он через открытое окно попросил приставную лестницу. Наконец, вернулся и включил компьютер. Экран засветился, заголубел, вспрыгнули на свои места «иконки», мастер пояснил с удовлетворением в голосе: «По причине грозы перегорел в наружном кабеле один проводок. Всего один, но я его нашел!»
Он явно ожидал похвалы, но Сати только нетерпеливо переминалась, не читая, подписала счет, и мастер начал собирать в сумку инструменты, став еще более угрюмым. Сати видела, что ему хотелось поговорить, все равно — о компьютере или о чем другом, может быть, он ждал, что ему предложат кофе, но ей хотелось, чтобы он побыстрее ушел.
Сати тут же присела, сначала проверила почту — пусто, потом стала искать вчерашнее объявление. Но его адрес, как и еще несколько незначительных адресов, исчез и отыскать его теперь не было никакой возможности. Тем более что Сати была не сильна во всей этой премудрости и сама себя называла «чайником», с чем Арик всегда охотно соглашался. Да она при нем только письма подругам писала и читала ответы, этим и ограничивалась, ей не требовалось больше.
Как она узнает, дошло ее письмо или нет. Нет, это действительно безумство: послать письмо — куда?! — и деньги, и еще ждать ответа… откуда?
Сати никогда не узнала, кто получил ее послание, она только могла догадываться, что деньги кому-то дошли.
Само собой, деньги дошли и были получены. Много денег, даже больше, чем требовалось. Если бы Сати узнала, НА ЧТО пошли ее семь долларов, она бы только порадовалась. Но есть вещи, которые знать не дано.
*
… На открытой солнцу веранде сидела в легком плетеном кресле молодая женщина и, любуясь цветущей лужайкой, поглаживала свой высокий живот. Иногда она поглядывала на фото в рамочке, стоящее на круглом чайном столике возле кресла. С фотографии ей улыбалась светловолосая кудрявая девочка, и женщина при каждом взгляде на нее тоже улыбалась в ответ.
Девочки этой больше нет, она попала под машину вместе со своим велосипедом и котенком в привязанной сзади корзинке. Котенок в последний момент успел выскочить — животные всегда чувствительнее и быстрее на реакцию, чем люди, а девочки не стало.
Пережить это было нельзя, да женщина и не пережила бы, если бы не муж. Ведь просто родить другого ребенка она не хотела. Ей казалось это предательством по отношению к своей девочке. Муж подсказал ей выход.
Они продали свой большой красивый дом и купили другой, значительно меньше. Продали на интернет-аукционе бриллиантовое колье — подарок родителей на свадьбу — за хорошие деньги. Сумма получилась немалая, но и ее не хватало. Муж долго обдумывал разные варианты, он готов был пуститься в любые авантюры. И пустился. Пришли деньги. Все в маленьких незначительных суммах — семь долларов — что за деньги! Но переводов пришло так много, что теперь денег хватило на оплату всех процедур.
Скоро уже девочка появится снова. Точно такая. Нет, не клон. Женщина не хочет употреблять такое противное слово. Будет та же дочка, только с другим именем. Говорят, нельзя прежнее имя давать. Какое счастье, что она сохранила локон своей девочки. И все ее гены в точности повторятся.