Лола усмехнулась и сказала:
— Не хотела тебя огорчать… Нет, конечно, не поэтому. Честно говоря, я тогда не придала всему этому значения. Нет, не то, что не придала, просто подумала, что все мужики одинаковые… Так, что-то ты слишком глубоко задумавшись… Вешаться-топиться ведь не будешь? С такой-то красотой! Да, перейдем ко второму твоему вопросу — к красоте. Почему не возражал и почему деньги дал? Да всё же просто! Ты помолодеешь-похорошеешь, легче другого мужчину найдешь, и он, Витик твой… уже, кажется, не твой… не будет сильно переживать, что оставил тебя, бросил несчастную женщину! Его же совесть теперь не замучает! Нет, ты поняла? Твой Виталий — благороднейший из мужчин! Я просто поражена! Я знала, что он порядочный, но не до такой же степени! Бразильский сериал!.. Ой, а коньяк кончился, когда мы успели полбутылки уговорить? А я хотела за Виталия выпить, за его удивительное благородство!
— Вино есть, — буркнула Мона. — Достать?
— Достать, достать.
Мона вынула из шкафчика бутылку токайского.
— Из Будапешта летом привезли, — пояснила она.
— Ну, ради такого случая можно и распечатать, — Лола открыла бутылку, понюхала, — ой, как чудно пахнет, — и разлила вино по рюмкам. — Ну, давай, опять за красоту! Которую подарил тебе, уходя, великодушный муж! Считай, что он тебя замуж выдал! Ну, просто рыцарь!
— Ладно тебе… не юродствуй. И не будем больше пить, только эту рюмку. Ты, Лол, уже… Ну, ладно, я тебя на ночлег оставлю, пьяную не отпущу… Сейчас кофе будем пить, и протрезве-е-м…
— Ты тоже благородная… — пробормотала Лола.
— Слушай, я ведь тебе еще не всё рассказала… Лиза-то… Пей кофе, я сахар положила…
— Что, Лиза тоже ушла?! — Лолкины, припухшие от насморка и от коньяка глазки вместе с бровями поползли до самой рыжей челки.
— Ну да.
— А она куда? И с чего вдруг?
— С чего вдруг, не знаю, а куда, знаю. К Севке, ухажеру своему давнишнему.
— Ну и прекрасно! Давно пора к кому-нибудь уйти… Ну, не переживай ты так, девка взрослая, сама знает, чего хочет.
— Да понимаю я… просто всё так совпало…
Мона заплакала. Плач перешел в громкие рыдания. Лицо жалко кривилось, плечи тряслись, глаза мгновенно покраснели и набрякли, на щеках, смоченных и омытых слезами, проявились синие пятна…
— Э, э! Ты посмотри на себя! — прикрикнула Лола. — А ну в ванную, под холодную воду, бегом! — она поволокла подругу в ванную и стала умывать ее из холодного крана. Потом бережно вытирала ей полотенцем лицо, приговаривая: — Такую красоту портить нельзя, ее беречь и холить надо. Ничего, не бойся, все мужики у наших ног будут, и мой… сволочь, неделю не звонит, и твой Витик благородный… и все другие. Вернется твой Витик, я уверена! Да неужели он такую красоту кому-нибудь подарит, да никогда! Они ж, мужики, собственники. А ты не знала? Еще какие! Точно такие же, как и мы, бабы. Ничуть не лучше! Так что, не горюй. Наше будет нашим!
Потом они допивали токайское, и Мона веселила подругу рассказами о своей соседке по палате. Девушке вторично оперировали грудь, так как на свиданиях со своим новым парнем (прежний изменил ей с вооот такой пышной девицей) груди булькали в самый неподходящий момент. Вот, парень, например, начнет прижиматься сильно, или даже хочется ему в руки взять… и тут: бульк! Бульк-бульк! А он же не знает ничего, с лица меняется и уже боится прикоснуться. А потом вдруг и приходить перестал, и звонить тоже. Она в слезах к врачу прибежала. Тот расспросил, об образе жизни, так сказать. Девушка обожала дискотеки и прыгала там чуть ли не до потолка, без лифчика! Зачем лифчик, любимому без него проще добраться до ее красот. А что доктор напутствовал — наплевать и забыть! И вот результат: гелевые имплантанты разболтались внутри настолько, что не только булькать стали, но и перетекать. Девушка на бочок, и шар под кожей туда же перекатывается…
— Ужас! Представляешь, Лол, такую картину: ты ложишься на пляже, в открытом купальнике, на правый бок, и грудь туда же, под этот бок, перетекает…
— Да уж… не позавидуешь. А я ведь тоже слегка мечтаю… увеличить. А после этаких ужасов так сто раз подумаешь!
— Ты что, Лол? У тебя всё замечательно, бюст у тебя просто изумительный!
— Да? Ты считаешь? — довольная Лола приподняла руками обе груди и слегка ими покачала. — А мужики-то любят побо-о-льше, всё им мало!
Лола вздохнула и разлила остатки токайского по рюмкам. Последний дружный тост был: «За красоту!».
А поутру подруги проснулись. Спешно наводили макияж, толкаясь у зеркала в ванной, потом пили кофе и Лолка убежала на работу, чмокнув почти в воздух Мону — не дай бог испортить наведенный антураж. Мона смотрела в окно, как Лолка быстро наискосок перебегает улицу, оборачиваясь на уже подъезжающий к остановке автобус, и глаза слегка защипало. «Если бы Лолка вчера не пришла… я бы не вынесла всего, что свалилось… Я бы не выжила…»