Висмаан не проронил ни звука. Девушка крепко обняла его и провалилась в глубокий сон, какого не знала уже на протяжении нескольких недель.
Глава 6
Утром Тесме было не по себе, но раскаяния она не испытывала. О произошедшем между ними той ночью не было сказано ни слова. Висмаан развлекался своими кубиками. На рассвете Тесме отправилась к пруду, чтобы поплавать и успокоить пульсирующую в голове кровь, потом навела порядок в хижине после вчерашнего банкета, приготовила завтрак и отправилась куда глаза глядят на север. Наткнувшись на маленький, поросший мхом грот, девушка просидела в нем почти до полудня, вновь и вновь вспоминая испытанные ночью ощущения – прикосновения, вздохи и мощные содрогания экстаза, равных которым она еще не знала. Даже покривив душою, Тесме не могла сказать, что находит Висмаана хоть сколько-нибудь привлекательным: раздвоенный змеиный язык, волосы, напоминающие шевелящихся живых змей, покрытое чешуей тело… Нет-нет, то, что случилось вчера вечером, никак не связано с физическим влечением – в этом она уверена. Тогда почему это произошло? Причиной всему – вино и токка, да еще ее одиночество и в довершение всего – протест против привычной системы ценностей обывателей Нарабаля. Отдаться гэйрогу! Ничего лучше и не придумаешь, чтобы бросить вызов всему, во что эти людишки верили! Но конечно, такой вызов не будет иметь никакого смысла, если те, кому он предназначен, о нем не узнают. А потому, как только Висмаан будет в состоянии совершить поход в Нарабаль, они непременно отправятся туда вместе.
После той ночи они стали спать в одной постели, и им это казалось совершенно естественным. Но ни на вторую, ни на третью, ни на четвертую ночь они не занимались любовью – просто лежали рядом, не прикасаясь друг к другу, даже не разговаривая. Протяни Висмаан хотя бы руку, Тесме с готовностью отдалась бы ему, но он не проявлял никакой инициативы. А сама она не решалась придвинуться ближе. Молчание начало ее тяготить, но она опасалась нарушить его, боясь услышать что-нибудь такое, чего ей не хотелось бы слышать: что он испытывает отвращение к человеческой манере сексуальных связей или что он расценивает такое поведение как непристойное и неестественное и пошел на это однажды потому только, что она вела себя чрезмерно настойчиво или же что он знал, что она не испытывала никакого истинного влечения к нему, а просто использовала его для укрепления своих позиций в продолжающейся войне против общества и его нравов. В конце недели, обеспокоенная невысказанными сомнениями и нараставшей напряженностью в их отношениях, Тесме, забираясь в кровать, рискнула как бы случайно прижаться к нему, а он без малейшего колебания легко и охотно обнял ее. В последующие ночи их занятия любовью происходили как бы случайно и непреднамеренно, близость превратилась в нечто тривиальное, обыденное – в ритуал, которому они иногда следовали перед сном и в котором тайны или волшебства оставалось не больше, чем в любом ритуале такого рода. Но каждый раз Тесме испытывала огромное наслаждение и вскоре совершенно перестала замечать нечеловеческую чуждость его тела.
Висмаан уже ходил без помощи и каждый день уделял все больше времени гимнастике. Сначала вместе с Тесме, а затем и самостоятельно он изучал тропинки в джунглях. Первое время он передвигался с превеликой осторожностью, но вскоре уже почти перестал хромать. Плавание, похоже, тоже шло ему на пользу – он часами барахтался в маленьком пруду Тесме и тем невероятно раздражал громварка, жившего в норе, вырытой в глинистом берегу: медлительное старое существо выползало из своего убежища, растягивалось возле кромки воды, словно забытый кем-то полупустой потрепанный щетинистый мешок, хмуро взирало на гэйрога и не возвращалось в воду до тех пор, пока Висмаан не выбирался на берег. Тесме утешала старожила пруда, принося ему нежные зеленые побеги, которые срывала выше по течению питавшего пруд ручейка – за пределами досягаемости коротких лапок громварка.
– Когда же ты отведешь меня в Нарабаль? – однажды дождливым вечером поинтересовался Висмаан.
– Хоть завтра, – ответила она.
Той ночью Тесме очень волновалась и все теснее прижималась к гэйрогу.
Они вышли на рассвете. Шедший поначалу несильный дождь вскоре прекратился и уступил место блеску солнца. Поначалу Тесме старалась идти очень медленно и осторожно, но быстро поняла, что гэйрог совершенно здоров, и продолжила путь уже своим обычным стремительным шагом. Для Висмаана не составляло ни малейшего труда поддерживать его темп. Она все время болтала – сообщала ему названия всех попадавшихся на пути растений или животных, потчевала его отрывками из истории Нарабаля, рассказывала о своих братьях, сестрах и городских знакомых. Ей отчаянно хотелось, чтобы их заметили – смотрите, смотрите, это мой любовник-гэйрог, я спала с ним! – и, едва они добрались до предместий, она стала оглядываться вокруг, надеясь увидеть хоть кого-нибудь знакомого. Но на пригородных фермах в тот день, похоже, никого не было, а тех, кто попадался на глаза, она никогда прежде не встречала.