– Я хочу тебе показать. Смотри.
Она заглянула под крышку.
Это оказался инкубатор. В гнезде из мха лежало одиннадцать или двенадцать кожистых круглых яиц – ярко-зеленых, покрытых крупными красными пятнышками.
– Наши первенцы проклюнутся меньше чем через месяц, – сообщил Висмаан.
У Тесме потемнело в глазах. Почему-то именно это открытие истинно чуждой сущности гэйрогов ошеломило ее как ничто иное прежде. На нее так не действовал ни холодный взгляд немигающих глаз Висмаана, ни его корчащиеся волосы, ни прикосновение его чешуйчатой кожи к ее нагому телу, ни внезапное поразительное ощущение его плоти, заполнившей ее лоно и движущейся внутри нее. Яйца! Эта подстилка! И бахрома на груди Турном уже наливается молоком, чтобы кормить! Тесме воочию увидела дюжину крошечных ящериц, присосавшихся к множеству трубочек, и ее пронзил ужас: какое-то мгновение, показавшееся ей бесконечным, она стояла неподвижно, даже не дышала, а потом повернулась и бросилась прочь. Она промчалась по склону, перепрыгнула канаву, пробежала прямо, как она слишком поздно поняла, по недавно засеянному полю и вломилась в дышавшие горячим паром влажные джунгли.
Глава 8
Она не знала, сколько времени прошло до того момента, когда на пороге ее хижины появился Висмаан. Минуты и часы слились для нее в единый поток еды, сна, плача, дрожи – так что, возможно, минул день, возможно, два, а возможно, и неделя, прежде чем он вдруг просунул голову и плечи в дверной проем и окликнул ее по имени.
– Чего тебе? – не поднимая головы, спросила Тесме.
– Надо поговорить. Есть кое-что, о чем мне следует тебе сказать. Почему ты так внезапно ушла?
– А это имеет какое-нибудь значение?
Он присел рядом и нежно положил руку ей на плечо.
– Тесме, я должен попросить у тебя прощения.
– За что?
– Когда я уходил отсюда, то не поблагодарил тебя за все, что ты для меня сделала. Мы с Турном долго гадали, почему ты убежала, и она сказала, что ты на меня рассердилась, а я никак не мог понять почему. Тогда мы с ней обсудили все возможные причины, и, когда я рассказал, как мы расстались, Турном спросила меня, говорил ли я тебе о том, насколько благодарен за помощь. И я ответил, что нет, я этого не сделал – просто не имел понятия, что так следует поступать. Вот почему я пришел к тебе. Прости мою грубость, Тесме. Она – следствие моего невежества.
– Я прощаю тебя, – глухо отозвалась Тесме. – А теперь уходи. Пожалуйста!
– Посмотри на меня, Тесме.
– Лучше не надо.
– Прошу тебя.
Висмаан легонько потянул ее за плечо, и Тесме с мрачным видом повернулась.
– У тебя опухшие глаза, – заметил он.
– Наверное, съела что-то не то.
– Ты все еще сердишься. Почему? Пойми, у меня и в мыслях не было тебя обидеть. Гэйроги не выражают благодарность так, как делают это люди. Но позволь мне поблагодарить тебя хотя бы сейчас. Ты спасла мне жизнь – я уверен в этом – и была чрезвычайно добра ко мне. Я никогда не забуду, что ты сделала для меня, когда я был болен. И я виноват, что не сказал тебе об этом раньше.
– А я была не права, когда вот так выгнала тебя, – чуть слышно отозвалась она. – Но не проси меня объяснить, почему я так поступила. Это очень сложно. Я прощу тебя за то, что ты не поблагодарил меня, если ты простишь меня за то, что я выгнала тебя из дома.
– Никакого прощения не требуется. Моя нога зажила, пора было двигаться дальше, и ты лишь напомнила мне об этом. Я продолжил прерванные поиски и вскоре нашел подходящую для фермы землю.
– Значит, все было так просто?
– Да. Конечно.
Она поднялась на ноги и выпрямилась, повернувшись к нему лицом.
– Висмаан, почему ты занимался со мной любовью?
– Потому что мне казалось, что ты хотела этого.
– И все?
– Ты была несчастна и, как мне представлялось, не хотела спать в одиночестве. Я надеялся, что смогу хоть немного успокоить тебя, пытался по-дружески поддержать, посочувствовать.
– О. Понятно.
– Мне думалось, что это доставляло тебе удовольствие, – сказал он.
– Да. Да. Это действительно доставляло мне удовольствие. Но ты не хотел меня тогда?
Его язык заплясал перед безгубым ртом, что, по мнению Тесме, могло быть эквивалентом нахмуренного лба озадаченного человека.
– Нет, – сказал он после недолгой паузы. – Ведь ты человек. Как я могу чувствовать половое влечение к человеку? Мы ведь такие разные. На Маджипуре нас называют чужаками, но, согласись, для меня чужак – ты. Или я не прав?
– Наверное… Да, ты прав.
– Но я очень любил тебя и желал тебе счастья. В этом смысле можно сказать, что я хотел тебя. Ты меня понимаешь? И я навсегда останусь твоим другом. Я надеюсь, что ты еще не раз придешь к нам в гости и мы угостим тебя всем, что сумеем вырастить на своей ферме. Ты ведь придешь, Тесме?