Рин еще раз умылась, зашла в океан по пояс, чтобы освежиться и стала рвать на лоскуты рукава рубашки.
Она перевязала, как могла, кровоточившие пальцы и двинулась к чаще джунглей. Ее чуткими ушами Анхельм услышал, как вдалеке кто-то разговаривает, и ощутил радостное чувство облегчения, которое испытывала Рин.
Девушка наверняка боялась, что остров необитаем. Но как же она попала сюда?
Пока Анхельм размышлял, Рин пристегнула ножны обратно и пошла на звук голосов. Минуты через две она внезапно вышла на разбитый лагерь и замерла. Рядом с большим костром сидели четверо мужчин. Один лицом к ней, трое - спиной. Неподалеку стояла еще одна группа, все были вооружены и о чем-то горячо спорили. Судя по тому, как они размахивали оружием, спор вот-вот грозил перейти в драку.
Опасность! Бежать! Немедля!
Был ли это его инстинкт или Рин - Анхельм не разобрался. Девушка тихо развернулась и направилась обратно в лес, стараясь ничем себя не выдать. Но удача ее явно покинула: тот парень, что сидел лицом к ней, заметил ее и окликнул. Рин оглянулась и увидела, как он вскакивает, указывает на нее пальцем и говорит своим товарищам хватать ее. Трое мужчин вскочили с места у костра и понеслись за ней. Рин сжала зубы и побежала вглубь острова со всей доступной ей скоростью, не оглядываясь.
Низко нависавшие пальмовые листья секли лицо, от одуряющей жары перед глазами плясали черные мушки. Не останавливаясь, Рин одной рукой схватила волосы, ловко скрутила их в пучок и заколола оторванной на бегу веткой.
«Правильно, - подумал Анхельм, - волосы в драке будут только мешать. Но какие шансы у одной девушки против трех громил? Беги, родная! Хотя исход мне уже ясен...»
Рин рвалась вперед, не жалея сил, а преследователи бежали не так уж и быстро. Они держали ее в поле зрения, но не стремились догнать. Ее глазами Анхельм увидел впереди просвет в зарослях мангровых деревьев. Рин отчаянно рванулась туда, выскочила и... замерла как вкопанная. Вверх поднималась почти отвесная скала, забраться на которую без снаряжения было невозможно. Путей налево или направо тоже нет. Преследователи знали, куда гнать жертву.
Растерянность, беспомощность, отчаяние, панический ужас.
И тут Анхельм ощутил вкус обжигающей волны ярости, приправленной острым желанием жить и не сдаться врагу. А затем весь бушующий океан эмоций оказался накрыт куполом ледяного спокойствия и холодного расчета. Рин круто развернулась и расстегнула ножны, откуда достала тонкий дамский стилет-заколку, которым заколола волосы, и оружие с изогнутым, как крыло сокола, лезвием, расширяющимся к концу. Его она заткнула за пояс штанов. Затем подобрала с дороги длинный острый камень и взяла его на манер кинжала.
Они вышли. Трое вооруженных мужчин, здоровых бугаев, против одной маленькой девушки. Он представил себе, что ее ожидало после поражения, и мог только наблюдать в бессильной ярости.
Она стояла прямо, глядя на соперников исподлобья. Все тело расслаблено, но готово к броску в любую секунду. Плечи опущены, спина чуть сутулая. Правая рука сжимает камень.
- О, какая боевая киска нам попалась! - развеселился один из мужчин. - Намереваешься царапаться?
- Ага, и всадить тебе нож между глаз, - презрительно выплюнула она. - Деритесь или валите.
- Детка, ты одна, нас трое, - говорящий был главным среди этих троих. Ростом он был немного меньше четырех локтей, мускулистый, широкий в плечах, коренастый. Обнаженная грудь иссечена паутиной шрамов. Широко расставленные светлые глаза смотрели насмешливо и несерьезно. На голове - жесткий ежик темных волос. Он явно чувствовал себя хозяином положения, в его позе и речи не чувствовалось напряжения. Очевидно, он рассчитывал на легкую добычу. - Оружия у тебя нет, ты ранена и истощена, а мы здоровые и полны сил. Сдавайся по-хорошему.
Рин промолчала, лишь издала низкий горловой рык, словно она была загнанным зверем.
- У нас нет причин вредить тебе, детка! Ты нужна нам здоровой, - сказал он и с нехорошей усмешкой переглянулся с товарищами. - На рынке за тебя дадут больше ста тысяч ремов.
Работорговцы! Анхельм пораскинул мозгами и понял, что сейчас для нее лучше было бы подчиниться и позволить себя продать. От рабовладельца сбежать будет легче. Однако мозги Рин работали иначе. Или, вернее, сейчас совсем не работали. Она хотела драться, Анхельм же чувствовал, что она не продержится против них и минуты.
- Да, киска, сдавайся! Ты же видишь, у тебя нет шансов! Мы тебя покормим, обогреем, обласкаем всей командой... Тебе понравится! - мерзко ощерился второй, которого Рин возненавидела с первого взгляда. Жирноватый, лет тридцати пяти. Смуглое лицо обезображено шрамом, проходящим через то место, где когда-то был почти черный глаз, а теперь черная повязка. Он ухмыльнулся, и наружу показались черные пеньки сгнивших зубов и пара золотых. В носу и ушах у него были серьги, а на шее болталось ожерелье из клыков какого-то хищного зверя.