Анхельм чувствовал, что она сказала не все, что ей есть что еще скрывать, и отчаянно желал, чтобы она выдала тайну, лишь бы только прекратились эти ужасные пытки. От слепящей боли он едва не лишился рассудка. Замкнутый внутри близкого к безумию разума, он мог лишь кричать и надеяться не сойти с ума самому...
В какой-то момент палач сказал, что больше пыток в этот день Рин не вынесет, и предложил продолжить на следующий день. Гвинет неохотно согласился. Девушку снова бросили в карцер.
Почти нагая, выбивающая от холода дробь зубами, Рин снова лежала в куче грязной соломы. Из глаз катились крупные слезы, комната вертелась волчком перед глазами, ее пару раз стошнило.
Усилием воли она заставила себя приподняться и осмотреться: в углу камеры пленница заметила ведро с водой и более-менее сухую солому почище. Едва живая от боли, доползла до ведра и жадно напилась воды, отдающей мокрой псиной. Кое-как устроила себе лежанку из соломы и провалилась в забытье.
Рин разбудили грубым пинком, подняли и снова поволокли куда-то. На сей раз ее привели в относительно чистое помещение, где стояли лишь три обычных стула, письменный стол и высокие пороховые бочки. Охранники не стали даже привязывать ее, решив, что со сломанными ногами она все равно никуда не денется. Следом вошел Гвинет Родемай вместе с женщиной, которая затем не раз снилась и Рин, и Анхельму в кошмарах. Дама лет сорока на вид, с непропорционально маленькой для ее тяжелого тела головой. Ежик кипенно-белых волос подчеркивал квадратный подбородок. Пунцовые пятна на щеках и носу выдавали проблемы с алкоголем. На лице ее застыло выражение брезгливости и желание сделать кому-нибудь гадость. Но когда она увидела Рин, то щеки ее, и без того пунцовые, запылали от гнева, тонкие губы перекосило, на лбу вздулись синие вены. Она круто развернулась к Родемаю.
- Вот это?! Вы протащили меня аж из самой Маскарены, чтобы показать мне вот это? Я не занимаюсь подобным мусором!
Ее визгливый голос отдавался эхом от каменных стен. В своем возмущении волшебница стала похожа на рассерженную индюшку, и Рин не удержалась от смешка.
Фиалковые глаза сына военного советника сузились.
- Ты будешь работать, как я скажу, с кем скажу и когда скажу. Такие указания ты получила, когда получала задаток, не так ли? - холодно отчеканил он.
Лицо дамы побагровело.
- Не хамите! Вы хоть понимаете, кто я?!
- Да мне все равно, кто ты. Твой хозяин у меня в долгу. Так что работай, - выплюнул Гвинет. - Мне нужны сведения. И помни, о чем я предупреждал.
Он приказал страже выйти, кивнул женщине и грациозно опустился на стул за письменным столом.
Рин расслабилась и обмякла на стуле настолько, насколько позволяли сломанные ноги. Анхельм прочел ее мысли, что проделать такой же трюк, как с визирем, в этот раз будет сложно, так как сил почти не осталось, нужной степени концентрации просто не достичь. К тому же волшебница предупреждена. Для чего тогда ее притащили?
Женщина расправила складки на мантии, вскинула руки и начала нараспев читать заклятие. Сначала не происходило ничего. А затем жуткая, невыносимая режущая боль пронзила огненной стрелой все тело от макушки до пяток. Рин истошно завизжала. Боль прекратилась.
- Хочешь повторения? - медовым голосом спросил Родемай. - Если нет, тогда скажи, что ты сделала с письмами?
- Я клянусь! Я взяла бутылки и выбросила их в воду!
- Почему мои люди не нашли их?
- Не знаю!
- Знаешь, - он кивнул волшебнице.
- А-а-а! Я не знаю! Не знаю! - рыдала девушка. От боли она почти ослепла, голова разрывалась осколками, но, когда казалось, что она больше не выдержит, все стихло. Гвинет подождал, пока она прорыдается, и снова спросил.
- Так почему же?
- Они у русалок... - всхлипнула она. - Я клянусь, я говорю правду. Письма у русалок.
- Ложь, - коротко подытожил Родемай, жестом показывая продолжать пытки.
- Едва ли, - усомнилась волшебница. Родемай устало потер переносицу и поморщился.
- Русалок в моих водах уже давно истребили. На всех границах стоят сети и магические ловушки. Им не пройти. К тому же, с какой стати волшебным тварям вроде них помогать людям?
- Я же не человек, - тихо возразила Рин. - Я клянусь, письма у русалок! Они не помогали мне, просто схватили бутыли, когда я их выбросила за борт, и унесли на дно!
Родемай приторно-ласково улыбнулся, подошел к ней и обнял за плечи.
- Отпусти, я для тебя бесполезна, - плакала Рин. - Мне уже на всех наплевать. На Вейлора, на департамент, на все... Я больше не выдержу.
- Сначала тебе придется пойти со мной в море, вызвать этих тварей и забрать то, что принадлежит мне.
- Они не послушают меня...