- Опять обманываешь? - усмехнулся он и взглянул на волшебницу. - Нора!
- Нет! - завизжала Рин. - Нет! Нет! Я сделаю! Только убери эту крашеную сучку!
У волшебницы вздулись на лбу вены так, что, казалось, сейчас полопаются. Она указала рукой на Рин.
- Оскорблять меня вздумала! - прошипела она. - Вы, аирги, всего лишь паразиты, которых надо раз и навсегда извести! О-о! У меня есть одно средство, придумала специально для этого...
Она выкрикнула слова заклятия, с руки сорвалось пламя и устремилось к замершей от ужаса Рин. В тот миг Анхельму показалось, что это конец, но пламя беспрепятственно прошло сквозь кожу живота. В тот же миг в нем разгорелась жгучая, невыносимая боль, словно внутри полыхал костер. Рин повалилась на пол, она пыталась кричать, но ни звука не вырывалось из ее рта, лишь сиплое хрипение. Анхельм краем глаза увидел, как Гвинет вскочил, выхватил клинок из ножен и одним ударом снес волшебнице голову. Голова покатилась и остановилась в пыльном углу, а тело рухнуло, заливая кровью дощатый пол.
Но Рин и Анхельму не было до этого дела: внутри все горело, распаляясь еще жарче.
«Пожалуйста! Пожалуйста, хватит! Не надо больше! Хватит! Потушите этот пожар, кто-нибудь! Умоляю!»
Герцог уже решил, что мука никогда не кончится, что они сейчас сгорят заживо в магическом огне... Внезапный удар холодной воды в лицо заставил ее раскрыть глаза. Над ней склонился крайне обеспокоенный Гвинет с полупустым ведром.
- Живая? - он потряс Рин за плечо, похлопал по щекам. То полубезумное от боли существо, которое являла собой сейчас пленница, не отзывалось. Она обеими искалеченными руками сжимала свой живот и лишь стонала. Гвинет поднял ее на руки и положил на стол.
- Не смей сдыхать! Ты мне нужна! - потребовал он, выливая на нее еще воды. Рин едва не захлебнулась, закашлялась. Гвинет продолжал обливать ее, и пожар в животе постепенно потухал. И наконец стих совсем. Она лежала, не шевелясь, казалось, что малейшее движение вернет боль. Анхельм изо всех сил надеялся, что больше ничего подобного не произойдет.
- Живая? - спросил Родемай, шлепая Рин по щеке и грубо хватая за лицо. Она уставилась на него совершенно бессмысленным взглядом. - Живая, вроде... Вот гнида! Чуть не испортила мне все...
Рин сильно тряхнуло от остаточного действия заклятья, аж зубы лязгнули, а из глаз брызнули слезы.
- Ну-ну, будет тебе! Убил я твою обидчицу.
Закрыв глаза, Рин прохрипела:
- Про себя забыл.
- О, вернулась способность язвить, - ухмыльнулся Гвинет. - Значит, все будет хорошо. Не волнуйся, я не дам тебе умереть, пока ты мне нужна. Эй, стража!
Вошли два охранника и удивленно уставились на обезглавленное тело. Гвинет щелкнул пальцами, привлекая их внимание, и кивнул на Рин.
- Бросьте ее обратно в карцер, умойте, оденьте, и пусть к ней зайдет врач. Если она помрет, вы пожалеете, что родились.
Охрана приволокла Рин в камеру, ее облили из ведер ледяной водой, от которой аж зубы сводило, и бросили драный мешок с прорезями для рук и головы. Хотя он вонял гнилыми овощами, девушка была рада и такой одежде, ведь от ее тюремных штанов и куртки остались жалкие обрывки, едва прикрывавшие интимные места. Анхельм прочитал в мыслях Рин, что Эрни или Харви с ней бы так не поступили. А его самого не оставляла мысль, что в камере нет Родемая-младшего, лишь охрана: трое здоровяков, явно не отягощенных приличиями и моралью. И его опасения подтвердились.
Рин не стали перевязывать. Вместо этого охранник, мохнатый, словно медведь, и такой же огромный, кивнул двум товарищам на нее и мерзко ухмыльнулся. Липкий холодный ужас пронзил ее от макушки до пяток. Стражники схватили девушку и прижали к каменному полу, причиняя еще большую боль сломанным ногам... Рин завизжала, зарыдала, стала умолять не делать этого... Но кто бы стал слушать ее? Охранник протянул грязную лапищу к ее штанам и резко сдернул их. Рассудок Рин и Анхельма затмил слепой страх насилия...
В тот же миг в центре мрачного карцера появилось алое сияние, и раздался смутно знакомый Анхельму громкий недовольный голос:
- Силой своею разделяю вас! Сила моя - сила крови Земли. Воля моя - воля Хозяина мира. Слово мое - закон Жизни!
Что-то дернуло герцога за голову, перед глазами завертелся калейдоскоп картинок...
Глава девятая, в которой Анхельм получает опасное письмо, а Рин сдается
В следующий момент Анхельм обнаружил себя лежащим на полу. Рядом с ним на коленях стояла заплаканная Рин. Живая и невредимая. Анхельм похлопал себя по груди, по лицу и понял, что вернулся в свое тело.
Он медленно приподнялся на локтях, осторожно повертел головой и узнал свою комнату. Ничего не изменилось: потрескивали поленья в камине, за окном была непроглядная темнота, на столике стоял бокал с недопитым вином. Рин тихо-тихо всхлипывала, прижав к губам тонкие побелевшие пальцы. По ее щекам текли слезы, во взгляде было столь глубокое отчаяние, столь явные страх и сожаление, что он инстинктивно потянулся к ней, чтобы обнять, утешить...