Фрис был мудрейшим из всех, кого Рин когда-либо встречала, но это качество совершенно не мешало ему строить из себя повесу, вредничать, ехидничать, смеяться, издеваться и быть совершенно очаровательным мерзавцем.
- Очаровательно! - пела хозяйка магазина, подавая ему очередную рубашку и пальто. - Я еще ни разу в жизни не видела столь прелестного молодого человека. Обворожительно! Прелестно!
Молодящаяся бабуля лет семидесяти, обладательница ярких серых глаз и почти девичьей талии, пала жертвой обаяния Фриса.
- Звезды светлые, какой же кобелина! - стонала Рин, сгорая от стыда в углу магазина. - Нет, ну кто мог знать, а?
Фрис выбирал наилучшие вещи, а хозяйка магазина пела такие дифирамбы и так танцевала вокруг него, что у наивного покупателя не возникало даже мысли о том, что выбранное им может стоить чуточку дороговато. Когда с покупками обновок было закончено, кошелек Рин изрядно полегчал. Девушка уныло подумала о том, что неизвестно когда еще попадет в свой банк, и клятвенно пообещала себе меньше тратить до той поры.
*~*
Фрис нес три картонки с покупками и сиял от удовольствия: обновки пришлись ему по вкусу. Его выбор пал на черные брюки со стрелками по последней моде, шелковую черную рубашку, черную жилетку с узором из лилий, черный двубортный сюртук. Единственным ярким пятном на всем этом угольном великолепии был шелковый карминный галстук с причудливым узлом. Вообще-то, приняты были шляпы, но носить что-либо на голове красавец-мужчина отказался. Вьющиеся волосы, похожие на вороную гриву, он эффектно зачесал вбок. Кожаные сапоги с серебряными пряжками он выбрал нарочно большие, «чтобы ногам было свободно».
- Интересно, - ехидно заметила Рин, - чувство прекрасного тебе дороже здоровья. На дворе зима, а костюм почти летний.
Фрис скосил на нее темный глаз и в сотый раз поправил галстук.
- Я не мерзну.
- Ага, а губы синие у тебя от природы.
Он чуть улыбнулся.
- Ну, может быть, самую малость.
- А ведь я предлагала теплую и удобную одежду. Теперь мучайся в своем сюртуке, жертва моды, - мстительно добавила она.
- Ты злишься на меня? - удивился Фрис, ослепительно улыбаясь.
- Нет конечно, с чего бы? - фыркнула девушка.
- Ну, я могу предположить, что моя одежда обошлась недешево, а платила ты, потому что я беднее храмовой мыши. Так как из-за моих капризов мы потратили много средств, я могу сделать вывод, что ты расстроена, поэтому пускаешь в ход свой острый язычок, - рассудил он, подняв палец.
Девушка приподняла бровь и ухмыльнулась.
- Догадливый какой. Сдается мне, что если твои капризы и дальше будут обходиться мне в такие суммы, то, пожалуй, придется поискать новую работу. Или ограбить банк.
- Девочка моя, ты забываешь, я же волшебный! Я могу заработать столько денег, сколько пожелаю, - он весело подмигнул ей. - Уж поверь, со мной ты не пропадешь.
- И почему я должна тебе верить, волшебный ты наш?
- Может быть, потому что я такой обольстительный мудрый красавец? - невинно предположил келпи.
- Или потому что ты наглый красивый мерзавец, - фыркнула она со смешком. На Фриса положительно невозможно было сердиться.
- Скорее и то и другое вместе, - пожал он плечами.
Глава 10.1.
Они вернулись, когда уже совсем стемнело. Рин зашла на кухню, чтобы отдать мадам Пюсси продукты, которая та просила купить, а Фрис увязался за ней. Кухарки не было, только Милли стояла у большой раковины и чистила морковь. Рин передала ей покупки и уже хотела уйти, но в дверном проеме появилась высокая плечистая фигура черноволосого красавца с раскосыми глазами. Милли при виде него покраснела до корней волос и оглянулась назад - посмотреть, не видит ли бабушка. Мадам Пюсси стояла к ним спиной.
- Добрый вечер, дамы! - поздоровался Фрис, и Адель развернулась. Он стрельнул по ней взглядом и растаял при виде Милли. - Ах, моя дорогая лилия, как ты прекрасна... - чарующим голосом почти прошептал он.
Мадам Пюсси воинственно перекинула через пухлое плечо полотенце и вооружилась поварешкой.
- Явился, охальник, - она сурово поджала губы. Взгляд Фриса на секунду стал беспомощным, метнулся к прижавшейся к стене блондиночке. - Ты что ж такое творишь, бесстыдник? Невинное дитя всяким гадостям учишь!
Келпи сдал назад и чуть напрягся.
- Многоуважаемая королева кухни, у меня самые благие намерения по отношению к этому прекрасному цветку речной лилии...