- Я подозреваю, кому, но толку-то от моих подозрений?
- Девочка, не волнуйся. Тебе правильно сказали: делай то, что говорят, не нарушай планы умных людей, которые давно все просчитали.
- Эти умные люди меня используют.
- Нас всех используют. Даже меня.
- Тебя? Кто?
- Тебе лучше не знать, - Фрис стал серьезным, вечная усмешка пропала с лица, и Рин решила, что не стоит на него давить.
- Не хочешь рассказывать - не надо, - она потопталась на месте, не зная, куда себя деть. - Я боюсь, Фрис. Мне страшно.
- Нечего волноваться. Мы справимся. Если вдруг что-то случится и они нападут, я смогу тебя защитить. На меня это проклятие не подействует. Как хорошо, что я не человек, - самодовольно заявил келпи.
- Я не за себя переживаю, - неохотно ответила Рин.
- Я знаю. За длинного паренька.
- Анхельма. Да, за него.
Девушка подошла к окну и стала смотреть на ночной лес. Возникла неловкая пауза: Рин не хотела продолжать разговор на эту тему, а Фрис, наверное, не знал, как это сделать. Оба молчали так долго, что Рин вздрогнула, когда келпи вдруг спросил:
- Послушай, как так вышло, что ты выбралась живой из того кошмара?
Она не сразу поняла, о чем он говорит.
- Какого кошмара?
- Ну, я же видел твои воспоминания частично. Не так полно, как блондин, конечно.
- Не хочу даже вспоминать, - неуютно поежилась она.
- Да брось ты. Перетри этой истории косточки хорошенько, расскажи это всем и каждому, и ты враз вылечишься от этой боли, - весело посоветовал Фрис, хватая ее за руку и затягивая на кровать. Рин села рядом с ним и уставилась на свои коленки. Такой интерес и забота со стороны келпи насторожили ее, но ей действительно хотелось кому-то все рассказать, чтобы это не так сильно точило ее изнутри. Та недосказанность, которая осталась между ней и Анхельмом, основательно расшатывала ее нервы.
- Давай, расскажи мне, - подбодрил Фрис, - не бойся.
Тепло в его голосе и живое участие заставило Рин раскрыть рот.
Глава 10.2.
- Я не очень хорошо помню детали, не в том состоянии была... Арман и Зара. Они вытащили меня оттуда, из подвалов Родемая. Ты видел ту девчонку, Вегу?
Келпи кивнул, как будто невзначай взял ее ладошку в свою и принялся гладить. Рин не отняла руки, он воспринял это как положительный знак и приобнял ее.
- Она действительно нашла моих друзей, сумела привести их туда раньше, чем меня замучили до смерти. В департаменте безопасности никто из моих сослуживцев не поверил, что я была способна на такую глупость, как убийство и кражу. Они взяли отпуск и отправились за мной. Все поняли, что среди департаментских были крысы, и каждый действовал самостоятельно, не сговариваясь с другими. Арман и Зара успели раньше всех. Они там устроили кровавую баню. Знаешь, меня вынесли оттуда едва ли не по частям... И никто не знал, что делать дальше. Потому что найти-то меня нашли, но что дальше? Я была преступницей и в родной стране, и в Маринее. Поэтому решили увезти меня в мою родную деревню, в Истван.
Она сглотнула подступивший к горлу комок.
- Я протестовала, я не хотела. Я была опозорена, потому что сбежала из родного дома, поссорилась со всеми. Я убегала, сжигая за собой все мосты. Я хотела жизни, а там... там было болото. Нерушимые традиции, полтысячи лет существования в замкнутом пространстве среди лиц, набивших оскомину. Аирги ненавидят изменения, не понимают их. При всей нашей пятисотлетней жизни мы дремучи, как леса, в которых живем. Но друзья меня не послушали и отвезли домой. Я думала, что меня выкинут оттуда, как мусор, ведь таким, как я, нет обратного хода...
Она замолчала, потому что голос стал дрожать и слезы опасно близко подступили к глазам. Фрис не был тем, перед кем она хотела бы плакать. Но вдруг сильные руки притянули ее ближе к широкой груди, ласково погладили по голове, и Рин почувствовала невероятное для нее ощущение безопасности. Ее прорвало.
- Но когда мама и папа... - всхлипнула она, вцепляясь в него. - Они увидели, что принесли им. Я помню, как рыдала мама, помню, как отец и брат умоляли старейшину позволить лечить меня. Как моих друзей пригвоздили стрелами к позорной стене за то, что они осмелились войти со мной в деревню. Зара... она очень смелая! Я так люблю ее! Она кричала на старейшину, что он не имеет права так со мной обращаться, что надо уметь прощать ошибки, что он несправедливый дремучий тупица. А я говорила в ответ, что не считаю ошибкой свое решение уйти и что я люблю их, что благодарна за встречу с ними, что у меня действительно есть друзья, и если я сейчас умру, то умру счастливой. Тогда старейшина позволил лечить меня с единственным условием: я останусь в деревне, продолжу род аиргов и больше никогда не уйду в мир людей.