Фрис сжал ее крепче.
- Это звучало для меня приговором. Я хотела умереть, я не раз пыталась покончить с собой, но родители заткнули мне рот, и друзья их в этом поддержали. Скандалы были страшные, я стала одержима мыслью самоубийства. Несколько раз я пыталась заколоть себя, перегрызть себе вены, и меня привязали к кровати, не давали никаких острых предметов, кормили с ложки, ни на минуту не оставляли одну. Это был кошмар наяву! Я ненавидела всех! Я просила их, умоляла позволить мне уйти из жизни, потому что я не вынесу того, что будет после выздоровления, но они не слушали. Я пыталась ссориться с ними, довести их до белого каления, чтобы они сами прибили меня, захотели моей смерти, но никто не поддался.
Рин замолчала. Фрис успокаивающе поглаживал ее по голове и легонько прижимался губами к волосам.
- Несколько месяцев этого кошмара довели меня почти до безумия. Я ненавидела эту жизнь так сильно, что решила перерезать себе горло, как только я поправлюсь и останусь одна. Условие старейшины было для меня чем-то вроде проклятия, с которым я никогда не смогла бы смириться. А потом сменился мой врач. Я не знала его, никогда не видела до побега из дома. Говорили, что он пришел из южного поселения в Канбери. Его звали Варданис, у него был настоящий дар к целительству... Он поставил меня на ноги за полгода, тогда как мой предыдущий врач говорил, что понадобится не меньше года, чтобы я снова начала ходить. Тогда, в плену, мне переломали ноги, так раздробили кости, что я точно умерла бы, если бы не Зара. Она поддерживала меня своей магией, пока я не попала к нашим врачам. У аиргов очень сильная медицина. Наши врачи сращивают кости, которые, как кажется, невозможно срастить. Шьют так, что вместо грубых шрамов - едва заметные ниточки. Наши врачи могут вылечить всех, кроме мертвых. Так вот, Варданис за полгода поставил меня на ноги, а еще через полгода разрешил тренироваться с оружием. Так сложилось, что он полюбил меня, а я полюбила его. Он подарил мне надежду, что все может быть не так плохо, как я представляла. Пробудил желание жить. Уговорил старейшину разрешить моим друзьям приезжать ко мне. Спас меня от самой себя.
Фрис вздрогнул и шумно выдохнул.
- Конечно же, гладко было не все, наши отношения совсем не были похожи на сказку. Скорее они походили на осаду замка. У меня ведь ужасный характер, я по-настоящему изводила его своей молчаливостью, дикостью нрава, привычками, недоверчивостью. Там, в плену, меня изнасиловали. Я боялась любых прикосновений, а мысль о том, что у него есть ко мне вполне определенные чувства, внушала мне почти животный страх.
- Никогда насилие не проходит бесследно. Как же ты справилась?
- Это целиком и полностью его заслуга. Варданис приручал меня, как дикого зверя. Он был так терпелив, так бесконечно добр и ласков со мной, что смог сгладить мои острые углы. Он заставил меня поверить в себя. Мой мужчина был честен со мной. Все, что он делал, было столь искренне, столь открыто, что я перестала искать подвох. Он не скрывал от меня своих желаний, он прямо заявил, что хочет жениться на мне и завести детей. Я не хотела детей, семью, не понимала, как это вообще возможно со мной! Я боялась ответственности за кого-то, ведь не так давно я и себя-то не смогла сберечь. Но потом я увидела его с младенцем на руках, и во мне что-то сломалось. Я поняла, что вот он, тот мужчина, с которым мне будет не страшно. Потому что я буду как этот младенец. Защищена и любима.
Она снова замолчала, обдумывая слова.
- Знаешь, наверно, только когда теряешь способность обрести что-то, что было доступно, но казалось не нужным, начинаешь хотеть и ценить это сильнее всего. Иными словами, я выяснила, что, как бы я ни старалась, детей у меня никогда не будет.
- Но ведь ты сказала, что аирги лечат все...
- Все да не все, - горько ответила Рин. - Новую матку они вырастить не могут. Ты же видел ту сволочь, которая прокляла меня, да? Это она постаралась сделать так, чтобы было на одну «тварь» меньше. Я стала бесплодной. Конечно, Варданис был расстроен, он так хотел от меня детей. В тот момент я страшно испугалась, я снова стала его дичиться, мне показалось, что теперь он точно должен оттолкнуть меня, ведь я не была способна дать ему то, что он так хотел. Я чувствовала себя такой виноватой перед ним: он мне жизнь подарил, а я ничего не смогла ему дать... Но он был очень мудрым, он видел мои страхи и сказал, что смирился с тем, что родных детей у нас не будет. Что он в любом случае меня любит, я нужна ему и он хочет, чтобы я была с ним. Тогда я вспомнила, что не раз слышала о том, как бездетные люди берут брошенных детей и воспитывают как своих. Поскольку у аиргов детей не бросают, я предложила ему взять человеческого младенца, когда мы поженимся.