– Шесть утра. Нам не пора вставать? Ты хотел в семь выехать, – прошептала она. Почему-то ей казалось, что, заговори она сейчас в голос, все испортится. Не будет этого волшебного утра в объятиях дорогого человека, растают пушистые снежинки за окном, потухнет камин, реальность наступит на голову, заставив ее раскалываться от боли, и растолкает острыми локтями этот тихий уют. Все будет не так.
– Еще пять минут, – шепнул в ответ Анхельм. Рин чуть приподнялась, и он удобно устроил голову на ее животе. Тихо сопел Анхельм, щекоча дыханием ее кожу, потрескивали поленья в камине, шелестели за окном снежинки, и тихо посвистывал где-то в щелях ветер. Рин занялась своим любимым занятием: стала рассматривать спящего Анхельма. Длинные ресницы, немного помятые после сна, отпечаток подушки на щеке и красноватое пятно на носу. Настоящее его лицо, которое можно было увидеть только тогда, когда он спал. Но вот веки дрогнули, приоткрылись, и он взглянул на нее нежно и сонно.
– Встаем? – спросила она тихонько. Он кивнул.
Пока Анхельм умывался, пришла заспанная Милли и сообщила, что завтрак на столе, чемоданы уже в экипаже, а Тиверий готов ехать. Рин зашла в свою комнату, оделась в дорожный костюм, который купила недавно, и разбудила Фриса. Вместе они собрали те ее вещи, которые она выложила накануне, и спустились на завтрак. После завтрака они стояли в коридоре и слушали напутствия от мадам Пюсси:
– Сынок, обещай мне быть осторожным и хорошо питаться. Ночами не ездите!
– Да, хорошо. Оставь в покое мой галстук, а?
– Так ведь криво же! – она перевязала его в третий раз. – Рин, он должен хорошо питаться, слышишь? Никаких бутербродов, от них у него болит живот. Никакого молока, он сразу весь покрывается сыпью.
Рин с нехорошей ухмылкой посмотрела на Анхельма, и тот поспешил заткнуть этот фонтан ценных указаний.
– Мама! Ну что ты, в конце концов, со мной как с маленьким? Знаю я все! Нам пора ехать. Все, до встречи, вернусь через пару месяцев.
– Ой, сыночек… – всхлипнула мадам Пюсси, и он поспешил обнять ее.
– Все будет хорошо, не переживай! Я тебя люблю, мам. Милли, солнышко, иди, обнимемся.
Милли бросила опасливый взгляд на Фриса, стоявшего с каменным выражением лица, и обняла Анхельма.
– До встречи, Адель, Милли, – улыбнулась Рин и вышла вслед за Фрисом.
В экипаже Рин уселась рядом с Анхельмом, напротив сел Фрис. Когда герцог отгородился от них газетой, Рин достала колоду карт и весело ухмыльнулась, глядя на келпи.
– Ну что, обставить тебя еще раз? – спросила она, тасуя колоду.
И Фрис снова проиграл ей четыре раза подряд. Рин пыталась объяснить ему, где он ошибается, но тщетно. Казалось, он был просто не в состоянии уловить смысл игры и бросал карты наобум. Наконец Анхельм показался из-за газеты и поинтересовался, что они так шумят. Рин кивнула на карты и спросила, не хочет ли он сыграть партию-другую. Герцог скептически хмыкнул, но карты взял и выиграл у Рин шесть раз из семи.
– Ладно! Я сдаюсь! – подняла руки Рин. – Как? До сих пор меня обыгрывал только Арман.
– Я математику хорошо знаю, – спокойно ответил Анхельм и снова спрятался за газетой. Рин подумала, чем бы еще заняться в дороге, а потом вспомнила, что захватила из библиотеки сборник пьес Риккардо Монверде, и с удовольствием погрузилась в чтение. Заскучавший Фрис подвинулся ближе и спросил, что она читает. Рин ответила, что хочет подготовиться к посещению театра в Магредине, поэтому взяла с собой пьесы, которые сейчас часто ставят. Затем она пробовала научить Фриса читать. Обучение давалось келпи с большим трудом, читать у него получалось не лучше, чем у маленького ребенка. В итоге Рин замучилась объяснять и решила просто прочитать ему пьесу вслух.
Это была комедия о любви молодой графини к актеру, восходящей звезде театра. После смерти любимого мужа графиня зареклась снова выходить замуж. Но однажды увидела на театральной премьере молодого актера, страстно влюбилась в него и пожелала немедленно с ним познакомиться. Актер, к несчастью, был давно влюблен в ее сестру, которая была замужем за старым графом. Быстро смекнув выгоду от любви графини к нему, актер, чтобы иметь «хоть шанс единый смотреть на облик дорогой», уговорил ее устроить вечером домашний спектакль, на котором он будет выступать. А чтобы не поползли гнусные слухи, вдова должна пригласить гостей, среди которых обязательно должна быть ее сестра со своим мужем. У вдовы был слуга, тайно влюбленный в свою госпожу. Он разгадал зловещий замысел актера отравить мужа сестры графини и решил воспользоваться этим, чтобы поднять себя в глазах своей госпожи. Он подсмотрел, в какую чашку актер капнул яд, и затем поменял чашки, подсунув отравленный напиток самому отравителю. Актер упал замертво, а слуга объявил, что видел, как тот подливал яд в чашку графа, и объяснил намерения отравителя воспользоваться влюбленностью его госпожи, чтобы добраться до ее сестры. Графиня-вдова разрыдалась на плече у слуги и долго благодарила его за спасение своей жизни и за то, что он дал ей шанс понять, какой чудесный человек находится рядом с ней.