Тренировочный зал представлял собой небольшое светлое помещение с деревянными полами, ростовыми окнами и зеркальными стенами с балетным станком. В последний раз по своему прямому назначению комната использовалась, когда хозяину дома исполнилось двенадцать, поэтому ее приспособили для хранения постельного белья. Сейчас у единственной стены, где не было зеркал, стояла лавочка и большой шкаф для полотенец. Зал крест-накрест пересекали веревки с бельем и прищепками, в одном углу стояли доски для глажения, тазы с тряпками и корзины с ворохами грязной одежды. Поэтому Анхельму и Рин пришлось повозиться: снять все веревки, убрать сохнущее белье и приспособить несколько мешков под тренировочные мишени.
Анхельм с восторгом любовался, как стремительно и красиво движется Рин. Девушка упражнялась с Соколиной песней и дротиками одновременно, прыгая вокруг обернутого несколькими полотенцами столбика турника, на котором до этого сушились ковровые дорожки. В ее действиях не было никаких силовых приемов, одна лишь акробатика. Вот она прокрутилась на руках, ударяя поочередно ногами в голову невидимого врага. Вот резко опустилась и выполнила подсечку. Наконец она остановилась, тяжело дыша, и посмотрела на Анхельма. Поманила к себе пальцем.
- Я не умею драться, - замялся он.
- Ничего, мне просто нужен живой противник, который будет двигаться. С бревном неудобно. Не бойся, я буду с палкой, не стану же я тебя лупить клинком.
- Я не слишком высокий для тебя? И я же сильнее...
Она фыркнула и засмеялась:
- Если ты сможешь до меня хотя бы дотронуться, я поставлю тебе памятник из золота в центре неважно какого города.
После пяти минут разминки Анхельму захотелось взять свои слова обратно. Рин вертелась и скакала, словно белка, и не позволяла ему пробить ее защиту. Рядом с ней он казался себе неповоротливым медведем и действительно ни разу не смог до нее дотронуться. Сколько у него к вечеру будет синяков, он боялся даже предположить. Анхельм решил использовать свой рост и просто схватить ее, но внезапно пол прыгнул ему в лицо - это Рин подсекла его. Пока он соображал, что произошло, она уже приставила импровизированный клинок к его горлу. Анхельм сразу поднял руки вверх. Девушка усмехнулась и помогла ему подняться.
- Это было похоже на избиение младенца. Кто тебя учил? - спросила она, вытирая лоб полотенцем.
- Я же сказал, что не умею драться, - Анхельм пожал плечами и сел на лавку. - Сам учился, пока маленький был. Толку-то от этого?
- С этим надо что-то делать. Плохо, что ты не можешь постоять за себя...
- Научи меня.
- Учить тебя я не смогу, у меня тот стиль боя, который тебе не подходит: все основано на акробатике и единичных ударах по смертельным точкам. С твоим ростом акробатика невозможна. Ладно, я подумаю, чем могу помочь, но не факт, что придумаю.
Рин стала ходить кругами, остывая. Наконец она села на лавку спиной к нему и стала стаскивать с себя кофту.
- Постой, я выйду! - смутился Анхельм.
- Куда? - не поняла Рин, а потом сообразила и ухмыльнулась. - Да сиди, сиди.
- Это как-то неловко...
- Анхельм, я служила в армии. Я спала в казарме с мужчинами, переодевалась там же, и на одном поле нужду справляла. Так что тебя я не стесняюсь. К тому же у меня кое-что есть под кофтой.
Не дав ему времени на возражения, она стянула кофту и осталась в простом белом хлопковом лифе на тонких бретельках.
- И правда, так ноги болят! Пожалуй, посижу все же.
Рин засмеялась, отложила кофту в сторону и стала развязывать сапоги.
- Что это у тебя такое? - спросил Анхельм, проводя пальцем по ее голой спине. Кожа мгновенно отозвалась мурашками на прикосновение теплых пальцев, но Рин решила не придавать этому значения.
- Где? - она смешно сморщила лоб и попыталась посмотреть себе на спину.
- Вот эта бледно-розовая полосочка под лопатками. Как будто шрам...
- А... Она у меня с рождения.
Анхельма осенило:
- А если это были крылья?
- Ага, конечно. Большие крылья, как у летучей мыши, - захихикала она.
- Нет, серьезно? - засмеялся Анхельм.
- Спроси что полегче. Вот, к примеру, этот шрам, - она закатала штанину и ткнула себя в ногу. От колена до щиколотки тянулась белая ниточка. - Это мне кости сращивали, когда нога была сломана. Почти год ходить не могла.
- Кошмар какой. Как же это ты умудрилась?
- Уметь надо, - цыкнула зубом Рин и надела сухую кофту.
- Но тот шрам на спине...
- Дался он тебе, - поморщилась Рин.
- А у других аиргов таких нету?
Она недоверчиво уставилась на него, а затем усмехнулась.