И все, видение пропало. Рин опустилась на прохладный кафельный пол и обхватила голову руками.
- Что такое? - обеспокоенно спросила Вивьен, обнимая подругу за спину. - Ты вспомнила, да? Вспомнила?
- Д-да. Вспомнила. Это белье, - Рин подцепила лямку лифа, - это мое изобретение. Я сшила его. Я умела шить. Этот блондин так сказал.
- Блондин? - не поняла Вивьен.
- Мой спутник. Блондин. Красивый очень, - пробормотала Рин. - Мне надо прилечь, Вив. Я не очень хорошо себя чувствую. Все кружится.
Подруга помогла ей подняться и проводила к кровати. Рин улеглась, обхватила руками и ногами длинную диванную подушку и уныло посмотрела на Вивьен.
- Прости, что пугаю тебя. Словами не передать, как я тебе благодарна за помощь.
Брюнетка с мягкой улыбкой на лице присела рядом и погладила ее по плечу.
- Признаться, поначалу меня настораживало твое поведение. Все эти внезапные прозрения, падения в обморок... Я уже думала отказаться от всего этого и оставить тебя в больнице, но не могу я так с тобой поступить.
- Почему? Я бы поняла. Я доставляю тебе столько хлопот.
Вивьен улыбнулась и рассказала:
- Я родилась в Бегаше, на Шаберговых островах. Моя мама, отец и бабушка работали на плантациях хлопка, а я вела домашнее хозяйство. Когда началась война, мы довольно долгое время еще ничего не знали. А потом начался голод. Морские пути отрезало от нас, а там не растет ничего, кроме хлопка и некоторых фруктов. Этого было слишком мало, чтобы прокормить большое население островов. Моя семья умерла от голода. Все, что успела сделать бабушка - это отправить меня прочь на утлой лодочке в Маскарену. Оттуда я перебралась на Южные острова, а дальше приехала в Левадию. Юг Соринтии разграбляли маринейцы, там было опасно, поэтому я решила ехать сюда, в место, где уж точно ничего не происходит. Мне пришлось продать брошку бабушки, чтобы купить себе место на корабле. Зайцем здесь не проедешь. Вот так, пятнадцать лет назад я приехала сюда, в Левадию, с Шаберговых островов. Мне было четырнадцать, в моем кармане была черствая булочка и сто двадцать пять ремов. Я ночевала в парке Эйна, пока меня не поймали полицейские. Меня хотели отправить обратно в Бегаш, но я так умоляла не делать этого, что меня отпустили. Мало того - нашли мне работу подмастерьем у одной пожилой дамы, которая делала шляпки. Когда она умерла, оставила свое дело мне. А я потом развернулась...
- На вопрос-то ответь...
- Как ты не понимаешь? - всплеснула руками Вив. - Я вижу в тебе родственную душу. А теперь, если ты закончила валяться, одевайся! Мы отправляемся во дворец к церемониймейстеру, а затем идем в мою студию. До показа всего два дня! Я хочу продумать твой образ сегодня же!
- Уже шесть вечера, а мы весь день ходили по галерее... - начала ныть Рин, но была безжалостно выпихнута с кровати. - Постой! У меня же все лицо сиреневое...
- Аметистовое, - поправила Вивьен. - Это аметистовый цвет. Хотя, признаться, не могу сказать точно. Он так переливается...
- Какая разница? Я о том, что я произведу переполох во дворце.
- О, об этом я как-то не подумала, - Вивьен на минутку остановилась и окинула взглядом комнату. Затем схватила со стола картонку и водрузила на голову Рин шляпку с вуалью.
- Не переживай. Никто не обратит внимания, - немного нервно сказала она.
- Себя этим успокаивай! - вздохнула Рин, глядя в зеркало. - Без штанов, но в шляпе.
Вивьен пожала плечами и стала одевать подругу, словно та была ее любимой куклой. За две недели Рин к этому более-менее привыкла, но все равно дергалась каждый раз, как Вивьен возникала перед ней с очередной сумасшедшей, но, бесспорно, гениальной идеей.
Итак, собравшись, подруги поехали по делам.
В это же время в порт Магредины прибыл корабль «Висперия», и на берег сошла группа людей. Среди них был очень высокий блондин в светлом льняном костюме и шляпе-канотье и два брюнета, один из которых носил черный котелок, глухой черный костюм и черную рубашку, и являл собой воплощение мрачности. Другой - воплощение красоты, грации и сексуальности - щеголял в белом костюме и с непокрытой головой. Тот, что носил котелок, распоряжался документами и явно чувствовал себя главным. Он же позвал носильщика и приказал подать ему его макину, которую оставил здесь два месяца назад. Его указания выполнялись безупречно быстро, четко, и спустя десяток минут вся компания уже сидела в серой макине и ехала во дворец. В отличие от макины Вивьен, у этой крыша была не откидной, что очень пригодилось компании, так как начал накрапывать дождичек. Когда они уже почти добрались до дворца, Фрис, - а это именно он был красавцем с непокрытой головой, восхищенно выдал, что ему всенепременно нужна такая же макина, и вообще: подвинься, дальше я поведу. На это Кастедар ему ответил, что только через его труп. Фрис уже хотел сообщить, что это легко устроить, но вмешался Анхельм и сказал, что хватит разводить детский сад, он устал и хочет принять нормальную ванну, поэтому пусть Кастедар поднажмет.