- Это что, какое-то прозвище?
- Ты помнишь келпи Фриса? - спросил Анхельм, поднимая глаза на дядю. Орвальд закрыл лицо рукой, а потом махнул ему, показывая, что да, помнит, и тот продолжил:
- Этот самый демон - один из духов равновесия.
- Мы снова вернулись к сказкам и легендам?..
- Эта сказка и легенда запечатлена на той самой фотографии, где убита Рин. Это он в нее выстрелил, а не кто-нибудь! - прорычал Анхельм. - Этот самый демон сопровождал меня от Соринтии до Левадии. Он - правая рука Илиаса, все королевство Левадия под его колпаком, и сам король пляшет под его дуду. Поверь мне на слово, он могуществен.
- Зачем ему это? Зачем высшему созданию влезать в политические проблемы двух государств?
Анхельм лишь развел руками.
- Я не знаю, - уронил он. - Фрис считает, что так он добьется своей цели.
- Какой?
- Уничтожить этот мир. Погоди крутить пальцем у виска! Я знаю, что это звучит, как навязчивая идея психически больного, но... это так. Ему открыто будущее, он знает, что случится и когда, кого использовать в своих целях, а кто бесполезен. Перед ним мы бессильны. Нельзя играть в «Око судьбы» с тем, кто заранее знает все твои ходы.
- Я не могу в это поверить... - покачал головой Орвальд.
- Придется. Это суровая реальность, от которой никуда не деться, дядя. Как однажды мне сказала Рин, нам всем пора раскрыть глаза и обратить внимание на этот мир, а не на себя любимых. Если мы останемся слепы к нему, то спалим собственный дом.
Орвальд ничего не ответил, он долго молчал, и в это время у Анхельма крутилось на языке то, чего он не хотел говорить. Но, все же, вырвалось:
- Мой брат хочет, чтобы я женился на его дочери, моей троюродной племяннице. Для этого он убивает мою любимую женщину прямо в своем дворце, у меня на глазах. А потом рассказывает мне, что вся моя жизнь, которой я жил до сих пор - сплошная ложь и игра.
- Что ты говоришь такое? - тихо переспросил его превосходительство.
- Правду. Ты знаешь, у меня очень запутанно все с семейными отношениями, как выяснилось. Всю жизнь считал себя одним человеком, а на деле все оказалось по-другому. Оказывается, у меня были две сестры: одну звали Каролина Вольф Танварри Ример, а другую Рейна Соринтийская. Обе они сейчас мертвы, и обе погибли при пожаре. Странное дело, но у меня были две матери. Марисоль Адель Ример и Жаклин Соринтийская, в девичестве Зальцири-Дорсен. Обе мои матери мертвы, также погибли в этих пожарах, которые начались непонятно почему и отчего. С отцами дело еще интереснее: один, Вольф Танварри Ример, погиб в огне, а другой... сидит на троне. И зовут его Вейлор Соринтийский.
Орвальд неотрывно смотрел на племянника, и лицо его было бело как мел.
- А мой дядя всю жизнь скрывал от меня истину о моем происхождении, непонятно чего ради, - продолжал Анхельм. - Интересно, дядя, у кого должен был случиться инфаркт - у тебя или у меня? Говоришь, три дня пролежал? У меня тоже сердце пошаливало. Только ты-то здесь, колбочки свои протираешь, да бумажки во все страны шлешь своим подчиненным, а я - там, где происходит главное действие. Ты у нас держишь ниточки, а я к ним привязан.
Орвальд поднялся, и подошел к окну. Долгое время он смотрел на улицу, не говоря ни слова и не бросая ни единого взгляда на племянника.
- Значит, ты все узнал, - сказал он. - Илиас выдал меня. Мне удавалось долгих двадцать пять лет скрывать это от тебя... Но шила в мешке не утаить. Не смей болтать о своем происхождении, Анхи. Это приказ!
Орвальд повернулся к племяннику, и его лицо приобрело более чем суровое выражение. Но Анхельм пережил слишком многое, чтобы испугаться дядюшку. Прежде он, наверное, язык бы проглотил и поклялся чем угодно, что сохранит секрет и будет во всем подчиняться. Но он провел в обществе Рин достаточное время, чтобы осознать свою силу, чтобы понять, что никто над ним не властен.
- Не смей мне приказывать, - процедил он. - Я больше не ребенок, которым ты мог вертеть. Я понятия не имею, что ты там задумал, но подчиняться твоей воле я более не намерен.
- Анхельм! Забыл, с кем разговариваешь? Я тебе не служанка! И не потаскуха эта цветная, чтоб ты зубы мне показывал!
Анхельм медленно поднялся с дивана, расправил плечи, в один шаг оказался около дяди и схватил его за грудки.
- Никогда в жизни... Никогда! Не смей отзываться о Рин такими словами! - пригрозил герцог сквозь зубы.
- Хочешь ударить меня? - усмехнулся Орвальд. - Что же ты медлишь?
- Боюсь, если я тебя ударю раз, то не смогу остановиться, - тихо ответил Анхельм и отпустил дядю.
- Теперь ты похож на своего отца. Кровного отца. В тебе просыпается та же жестокость, что и в Вейлоре. Еще немного, - и ты поддашься своей крови.
- Никогда, - промолвил Анхельм. - Никогда! Я никогда не буду похож на него, потому что меня воспитали другие люди. Кровь не имеет значения.