- От женщин-военных его должно просто наизнанку выворачивать, - ухмыльнулась Рин. - Но ружьем махать - это одно, а вот экономика и политика... Как по мне, это настоящее испытание для девочки.
- Да. Ей было трудно. Виолетта не схватывала на лету. Она всего и всегда добивалась тяжелым трудом, никто из родителей не делал ей поблажек. Сидела днями и ночами за книгами, в обмороки падала от переутомления. Но никого не слушала и даже мою помощь принимала только в крайних случаях. Она считала, что принимать чужую помощь нельзя, потому что так не научишься справляться с трудностями. Словом, она для себя поблажек не делала, а университет тоже не стремился облегчить жизнь студентам. Никаких поблажек ни для кого, и с герцогами так же, как и с крестьянами...
- Да, в университете, как в армии, - признала Рин. - Я проклинала всех и вся, когда училась в военной академии. Зато до сих пор помню все, чему меня учили. Что ни говори, в Соринтии прекрасная система образования. Может быть, когда-нибудь я поступлю в Кастанский университет, закончу факультет криминалистики, открою свое дело, стану частным сыщиком, как Эрик. Почему бы и нет...
Она мечтательно прикрыла глаза.
- А как ты попала в департамент?
- Ну-у, нет, - заулыбалась Рин. - Это я тебе расскажу как-нибудь потом. Сейчас мы о тебе говорим.
- Но я даже не знаю, что еще тебе рассказать! Семья у меня маленькая, я, дядя и домашние. Тиверию, кстати, давно пора нанять помощника. Ноги и спина болят, глаза плохо видят, у матери со здоровьем беда, ей помощь часто нужна, а он все время отказывается, мол, Милли есть. Они как будто не понимают, что Милли давно пора ехать учиться в другой город, а там и свою семью заводить. Шестнадцать лет, как-никак, уже возраст.
- Так найми помощников сам, что ты у них разрешения спрашиваешь?
- Рин, у нас родительские отношения, я не очень-то люблю против их мнения выступать. Еще решат, что перестали быть нужными мне, а нет ничего хуже двух стариков, решивших, что они никому не нужны.
- В этой симпатичной блондинистой голове есть одна замечательная часть, которая может объяснить кому угодно и что угодно. Воспользуйся своим языком и объясни, что это твоя забота о них, а не что они не справляются с чем-то. Я готова слушать дальше!
- Ну что еще тебе рассказать? До тебя я жил скучно, вот и все. Я часто ужинаю или обедаю у партнеров и подчиненных, этого требует работа. На балы я почти не приезжаю. Пару-тройку раз в месяц посещаю театры. Два раза в год объезжаю все герцогство, чтобы узнать, как идет жизнь в далеких от меня городах, решить чьи-то проблемы, найти новые возможности для развития и так далее. Иногда езжу в Канбери к своим торговым партнерам. Я никогда в жизни не был в Сорин-Касто. Почему-то дядюшка категорически запрещает мне туда ездить. Ну а мне не очень-то хочется нарушать этот запрет. Ты ведь была там?
- Да, я там работала, пока меня не перевели в Паруджу. Красивый город. Мрачноватый, но красивый. Широкие улицы, все вымощены булыжниками, высоченные здания по пять и даже шесть этажей. Вечером страшновато бывало идти по улице - возникало странное ощущение, словно заходишь в каменный лес. Особенно в старой части города. Там все дома из темно-серого камня, стоят тесно, переулки - руки вытянешь и достанешь от стены до стены. Но когда поднимается солнце, город окрашивается сначала в багряный, а мостовые становятся золотыми, и все выглядит так, словно все-все от края до края заливают золотом.
- Здорово!
- Очень! А какой там красивый собор Сиани! Огромное здание из белого акарцита в стиле Парциана. Только не раннего, а позднего. Знаешь позднего Парциана?
- Нет, - признался Анхельм с улыбкой.
Рин прокашлялась и гнусавым голосом, подражая какому-нибудь профессору с кафедры, стала рассказывать:
- В архитектурном стиле раннего Николо Парциана преобладали плавные, полукруглые формы, массивные стены и низкие каменные своды. Зрелый Парциан - это остроконечные шпили башен, высокие своды потолков, стрельчатые окна с витражами из маскаренского стекла. Все стремится ввысь, к небу, к звездам, в космос... - она засмеялась. - Да, там потрясающе красиво. А внутреннее убранство! Картины Дачети, витражи Римана и Тельмера[1], скульптура Стронци...
Рин впечатлено вздохнула, вспоминая свои ощущения, когда в первый раз попала в этот собор.
- Анхельм, я не могу это описать, это нужно видеть. Однажды мы съездим, я покажу тебе все!
- Съездим, - улыбнулся герцог.
- От музея военной истории и оружейного дела я была в восторге. Там такая коллекция холодного оружия! Представляешь, они даже клинки семектов выставили! Говорят, им больше шести тысяч лет, а лезвия до сих пор таки острые, что шелковую ленту на лету разрезают. Но самое удивительное в них - это балансировка... - она встретила скучающий взгляд Анхельма и поняла, что снова впадает в лекторский тон. - Ладно, речь не о клинках, а о тебе. Чем еще ты занимаешься?