Выбрать главу

Моя сестра смертельно больна, жить ей осталось не более двух лет. С тех пор как это открылось, отец стал готовить меня в жены Закари. Я же хочу после смерти отца и сестры принять на себя обязанности управления Южными Островами. Так велит мне честь рода, моя совесть и моя мечта - стать первой женщиной-губернатором.

Во имя целостности империи, во имя всего святого заклинаю вас мне помочь! Сохраните это письмо. Если со мной что-нибудь случится, оно будет единственным вашим доказательством вины Закари пред лицом закона. Я знаю, что поступаю плохо, действуя за спиной у отца, но если это спасет мою жизнь и убережет семью от позора, а острова от разграбления, то я готова на такой шаг. Если же мой план потерпит крах, я покину это место без надежды и сожалений и тайно уйду в монастырь, где проведу остаток своей жизни.

Роза Альварес Алава ди Уве-ла-Корде, 01.02.4010 год».

Анхельм закончил, и Рин услышала, как захлопнулась ловушка. Сейчас начнется расправа над глупой мышью. Анхельм наверняка знает, что делает и обсудил это письмо с дочкой губернатора. Губернатор смотрел на дочь, и в его взгляде не было ни капли доброжелательности.

- Каких фантазий вам наплела эта маленькая сказочница? - едва сдерживая гнев, спросил Алава. Анхельм склонил голову набок и пристально посмотрел на него.

- Вы считаете это фантазиями?

- Да она на все готова, только бы сбежать из дома, уйти от своих обязанностей! Даже оклеветать отца! - всплеснул руками тот.

- Господин Рафаэль Альварес Алава, еще раз спрошу, вы считаете это письмо фантазиями ребенка? - Анхельм говорил тихо, но в голосе была сталь.

- Естественно! Неужели вы верите ей?

«Испугался, - подумала Рин. - Значит лжет. Фантазиями он это не считает».

- Представьте себе, верю, - ответил герцог. - И не без причины. Госпожа Эмерси, могу ли я попросить вас проводить нас к нашим доказательствам?

- Конечно, - ответила Рин в голос. Скрываться было более ни к чему. Она поднялась, и все встали вслед за ней.

- Пойдемте, господин Алава, - сказал Анхельм немного устало. - Сегодня вы наконец поймете, что иногда лучше быть подобным дубу, чем иве.

Губернатор тяжело поднялся со стула и пошел вперед. Когда они вышли из комнаты и прошли в гостиную, Анхельм вдруг сказал:

- Кстати, роскошный дом, господин Алава.

Губернатор покраснел и покивал.

- Благодарю, благодарю, но, думаю, он никак не может сравниться с вашим!

- Да, действительно никак не может сравниться. Мое поместье как минимум в два раза меньше. И у меня всего три человека прислуги, а не тридцать пять, как у вас.

- В самом деле? - сказал губернатор, меняясь в лице и бледнея на глазах.

- В самом деле.

 

Глава 2.2.

Они вместе дошли до въезда в поместье, где осталась их карета. Кучера не было. Поискав глазами, Рин обнаружила его по другую сторону дороги: он спал под деревом в теньке. Что ж, это только на руку. Рин зашла внутрь кареты и обнаружила, что матросы уже очнулись. Она сгребла их за воротники и по очереди выпроводила из кареты пинками.

- Вот эти два тела, - сказала она, - громили кондитерскую на Третьей Портовой линии.

- При чем здесь я? - спросил губернатор. Рин подняла палец.

- Кондитерская принадлежит Альберте Вонн, моей давней подруге. Когда я навела порядок, мне удалось выяснить вот от этого славного парня, что их послал некий Белый с приказом, цитирую, «зачистить лавочку и выкинуть кошелку». Когда я спросила, для чего это, мне ответили, что лавочка нужна для хранения товара. Ах, да, забыла пояснить. Мне любезно рассказали, что Белый - это капитан судна «Белый Ветер», который возит на Южные острова очень дорогой товар из Галдама. Но вот незадача: самым дорогим товаром в Галдаме являются люди, больше в маленькой рыбацкой деревушке, разрушенной войной, ничего нет. В Лейгесе многолюдно, на пристани толпы беженцев, и менее чем час назад вы сами признались, что их слишком много. Напрашивается вывод: они все на рабском положении, что вы подтвердили своими словами о том, что они у вас работают за еду. Когда я спросила Альберту, обращалась ли она в полицию, то была крайне неприятно удивлена, узнав, что полиция и пальцем не шевелит, чтобы пресечь разбой. Когда полиция работает таким образом, это свидетельствует о том, что она либо куплена, либо ей дано указание не вмешиваться.

- От меня подобных распоряжений не поступало, - мрачно проговорил губернатор.