- Это кто?
- Адриен - глава торговой гильдии Клайс, у нас с ним намечается большое дело по серебряным рудникам. Оливия - его жена. Они оба занудные до невозможности, так что просто потерпи. После ужина мы поедем в Девори, там меня ждет руководитель театра, у него было ко мне какое-то важное дело. Переночуем в гостинице, утром поедем в Кандарин.
- Да туда из Девори целый день добираться!
- Вот именно. Но пропустить переговоры с союзом рабочих я не могу, поэтому встанем в четыре утра. Нужно еще как-то выкроить время, чтобы подстричься, да и дантисту показаться: зуб стал ныть. Врач, который лечит мои легкие, прислал два гневных письма, что я уже полгода не появлялся, и скоро он нагрянет собственной персоной. Не хотел бы я этого, так что надо как-то исхитриться и уместить в расписание визит к нему.
Анхельм некоторое время водил карандашом по исписанной странице.
- Мм-м... в пятницу есть два часа перед собранием глав торговых гильдий в Кандарине. Отлично, заодно успею договориться по поводу лечения мамы и папы.
- А что с ними? - спросила Рин.
- У отца артрит, ноги болят, а у мамы по весне снова спину схватило. Их давно пора отправить на воды в Лилли, я все тяну кота за хвост. Жаль, что Милли тоже должна поехать с ними: один я вообще повешусь. Что делать? - риторически спросил он и уткнулся носом в волосы Рин.
- Ну, ты не один, а со мной, - девушка ласково поцеловала его в шею.
- Ты готовить не умеешь, - напомнил Анхельм и получил тычок в ребра.
- Ты мне ту рыбу всю жизнь будешь припоминать? - обиженно спросила она, но глаза ее смеялись.
- Всю жизнь? - переспросил герцог, улыбаясь.
- Это оборот речи, не обольщайся. Просто найди на время какую-нибудь кухарку, с остальным-то я справлюсь, не маленькая. И не езди в Девори. Почему этот руководитель театра сам не может приехать? Ты же герцог, а не мальчик на побегушках.
- Потому что ему уже восемьдесят лет, и у него парализованы ноги. Он из того театра почти не выезжает, тяжело. Нельзя мучить пожилого человека дальними дорогами, моя милая командирша, - улыбнулся он, целуя ее в макушку.
- Тогда отложи поездку.
- Не могу, обещал приехать. А еще там нужно купить Милли новые платья. Сегодня у нас шестнадцатое мая, среда... На следующей неделе, во вторник, меня ждут в Оварси. Два дня пути... Выезжаем в воскресенье утром.
- А со мной когда будешь заниматься? - Рин ткнула его в живот.
- Не знаю. Просто не знаю, сейчас столько дел накопилось. И все они неотложные, требуют моего присутствия. Я с этой северной экспедицией с ума сойду, - Анхельм покачал головой, потом глубоко вздохнул и поднялся. - Так, мне пора идти.
Рин кивнула.
- Одно радует: злоумышленникам к тебе сложно подобраться, пока ты в разъездах.
Анхельм замер на полпути.
- Так что, сегодня никого не обнаружилось?
Рин развела руками. Анхельм кивнул и ушел готовиться к встрече с помощником казначея. А девушка встала рядом со щенками и скомандовала: «Подъем!» У нее оставался час, чтобы научить «детей» отзываться на свои имена.
Глава вторая, в которой Рин снова вляпывается в неприятности
Остаток мая промчался, как паровоз с горы. Анхельм был загружен делами и работал порой до глубокой ночи. Рин сопровождала его во всех поездках, присутствовала на большинстве совещаний в качестве охраны и играла роль его спутницы на званых вечерах. Первого июня на нее свалились все домашние хлопоты: Милли, Адель и Тиверий уехали на воды, в Лилли, и вернуться обещали только к сентябрю. Тут-то Рин и узнала, каково следить за огромным поместьем в одиночку: конюшня, курятник, свиньи, оранжерея, уборка дома, присмотр за вещами Анхельма, стирка и глажка, выполнение его личных поручений, обязательные тренировки, сон по три-четыре часа в сутки и очень-очень ранние пробуждения... Словом, через неделю ей захотелось взвыть и послать все к горниду под хвост. Еще через неделю она свыклась с положением дел, какие-то работы стали выполняться проще и быстрее, чем раньше. Обедали и ужинали Рин с Анхельмом под бдительным надзором Альберты Вонн в ресторане «Оленье рагу», так что хотя бы приготовлением еды была загружена не она.
В июне Лонгвил покинули не только домашние Анхельма, но и Роза Альварес Алава: она поступила в университет в Кастане и поехала обживаться на новом месте, пообещав Анхельму присылать письма каждый месяц. В моменты редких встреч Розы с Рин девочка почти не разговаривала, ограничиваясь лишь приветствиями и парой необходимых фраз вежливости. Не то что бы саму Рин это не устраивало. По непонятной причине, она испытывала к Розе странную неприязнь, возможно, порожденную полным непониманием ее характера, а возможно, собственным чувством вины перед девочкой. Рин так и не набралась храбрости попросить у Розы прощения за то, что рискнула, не успела, подвергла опасности, страшному унижению, насилию, заставила пережить смерть близких людей... Ей казалось, что за такое простить невозможно, поэтому Рин и не пыталась что-либо изменить.